Ви явился сюда, к леднику, когда еще не рассвело, после споров с женой, гордой и прекрасной Аакой, явился затем, чтобы получить от богов указания и узнать их волю.
А дело было серьезное.
Племенем правил сильнейший в нем, Хенга, родившийся десятью веснами ранее Ви; мужчина огромный, сильный и свирепый. Закон племени гласил, что править должен сильнейший, и править до тех пор, покуда более сильный, чем он, не явится к пещере, в которой живет вождь, не вызовет вождя и не убьет его в единоборстве. Так, Хенга убил своего отца, бывшего вождем до него.
А теперь вождь угнетал племя. Сам он не работал, но брал у других их пищу и меховые одежды, которые они добывали. Более того, хотя женщин в племени было мало и мужчины сражались за них, Хенга брал женщин у родителей или мужей, держал их у себя некоторое время, а затем прогонял или убивал их и брал себе новых жен. И никто не смел сопротивляться, ибо жизнь Хенги была священна и Хенга был волен делать все, что ему нравится.
Единственный, кто имел право спорить с ним, был, как уже сказано, тот, кто вызовет его на единоборство, ибо убить вождя не в единоборстве было великим грехом и убийца был бы изгнан из племени и проклят. Если же вызвавший побеждал, пещера вождя и жены его, и все имущество переходили к победителю; победитель становился, в свою очередь, вождем и правил, покуда сам не погибал так же, как и его предшественник.
И потому никогда не случалось, чтобы вождь племени дожил до старости, ибо как только годы начинали уменьшать его силу, выступал кто-нибудь моложе и сильней его и убивал вождя. Впрочем, по той же причине мало кто вступал в единоборство с вождем, ибо мало кто желал стать вождем, помня, что вождь естественной смертью не умирает и что лучше терпеть угнетения, нежели умереть.
Но Ви хотел вступить в единоборство, хотел стать вождем по двум причинам: во-первых, потому, что Хенга был слишком жесток, и, во-вторых, потому, что он правил племенем неразумно, угнетал его и вел к погибели. И к тому же Ви знал, что если он не убьет Хенгу, то Хенга убьет его, убьет из ревности.
Хенга уже давно убил бы Ви, если бы Ви не пользовался уважением племени за то, что он был великий охотник, за то, что запасы племени в значительной степени пополнялись им, так что убийца навлек бы на себя всеобщую ненависть. В силу этого Хенга, боясь вступить с Ви в открытый бой, пытался исподтишка расправиться с ним.
Так, например, совсем недавно, когда Ви осматривал свои волчьи ямы на опушке леса, внезапно мимо него прожужжало копье, пущенное с нависающей скалы, взобраться на которую он не мог. Ви подхватил копье и убежал. Он узнал это копье, оно принадлежало Хенге. К тому же обнаружилась одна подробность: кремневый наконечник копья был смочен ядом, который племя добывало из внутренностей разлагающейся рыбы, смешивая их с соком особой травы. Яд этот Ви легко узнал, потому что сам пользовался им на охоте. Копье он сохранил и никому, кроме жены, не сказал обо всем этом событии ни слова.
А затем последовало дело много хуже. У Ви был сын Фо, мальчик десяти лет, которого он любил больше всего на свете, и была дочь, годом моложе Фо, по имени Фоя. Детей в племени было мало, так как большинство их умирало в младенчестве от холода, недостатка пищи и различных болезней. К тому же рождавшихся девочек по большей части выбрасывали на съедение зверям.
Однажды вечером Фои не было, и все решили, что ее растерзали лесные волки, а может быть, горные медведи. Аака плакала, и Ви, когда никто не видел этого, плакал тоже, разыскивая Фою, которую любил. Два дня спустя, выйдя утром из хижины, он нашел у входа что-то завернутое в звериную шкуру. Развернув тюк, он обнаружил труп маленькой Фои; шея ее была свернута, и следы пальцев огромной руки отпечатались на горле. Ви сразу догадался, что сделал это Хенга, и та же мысль пришла в голову всем остальным, ибо никто во всем племени, кроме вождя, никогда не убивал, если не считать тех случаев, когда люди убивали друг друга, сражаясь за женщин, которых было немного. Однако, когда Ви показал тело народу, все промолчали, только покачивая головами, и каждый думал, что Хенга вождь и, следовательно, имеет право распоряжаться жизнью и смертью всякого.
И тогда кровь Ви вскипела в нем, и он заговорил с Аакой и сказал ей, что хочет вызвать Хенгу на единоборство.
— Он об этом только и мечтает, — сказала Аака. — Ведь он дурак; он думает, что сильнее тебя и легко убьет тебя. И тем самым предохранит себя на будущее время, когда ты, несомненно, — это даже для него ясно — убьешь его. Я давно уже хотела, чтобы ты вызвал Хенгу, — я убеждена, ты одолеешь его.