Это не просто влечение к ней, потому что она чертовски сексуальна. Я никогда не был так поглощен бесконечным желанием к девушке, как эта. Я хочу большего — намного больше, чем должен. Если я так схожу по ней с ума, когда едва ее знаю, то могу только представить, на что это будет похоже, когда я узнаю. Эта мысль в равной степени волнует и действует на нервы.
Я еще даже не поцеловал ее, и я могу сказать, что одного раза никогда не будет достаточно. Она не из тех, кто бьет и бросает. Нет, если странное чувство в моем нутре, будто я взволнован и схожу с ума одновременно, когда нахожусь рядом с ней, можно с чем-то сравнить. Не тогда, когда я хочу быть рядом с ней любым способом, а она будет терпеть мое присутствие.
Она мне просто нравится. Конец.
Наши предстоящие игры против Юкорн и Юмас не учитывались, когда я разговаривал с тренером.
Юкорн — всегда сильная команда, с которой мы боремся ноздря в ноздрю за победу в общем зачете нашего дивизиона на пути к Frozen Four. Играть в Юмас — это личное для меня. Я борюсь за каждую победу над ними. Их агент приходил на несколько игр в юниорской лиге, но в конечном итоге они меня не взяли.
В восемнадцать лет это дерьмо задело. К настоящему моменту я знаю, что я там, где должен быть. С тех пор, как начал в Хестоне, я прилагал усилия, чтобы доказать тренерам, своим товарищам по команде и самому себе, что у меня есть все необходимое, чтобы каждый раз доводить нас до конца.
Подвергаю ли я все это риску, если продолжаю преследовать Майю? Сейчас не время отвлекаться. Быть задрафтованным из NCAA — в лучшем случае ничтожный шанс, но у него гораздо лучшие перспективы попасть в НХЛ таким образом, чем в статусе свободного агента.
Я надрывал задницу в играх, особенно против Вермонта в прошлые выходные. На самом деле, я играл невероятно каждый раз, когда была моя смена на льду. Мы выиграли вничью, и я не собираюсь лгать, я хотел выиграть это для нее, потому что она пожелала мне удачи. Даже если ее там не было, чтобы увидеть это.
Если я могу выиграть, пока думаю о ней, это нормально, верно?
— Это не обязательно должно быть плохо, — рассуждаю я себе под нос.
В команде есть парни, у которых есть девушки. Они находят баланс, как Келлер часто говорил мне и Кэмерону, когда они были новичками. Он и его девушка — теперь женатые — пережили это нормально, так что, возможно, мне не из-за чего переживать.
У меня никогда раньше не было более глубокой связи, о которой стоило бы беспокоиться. Я так усердно работал над тем, чтобы девушки оставались на поверхностном уровне, чтобы меня это не отвлекало от моих целей. Испортить это сейчас, когда я так близок к целям, к которым стремился, может стать концом всего. Это не было проблемой до нее.
Я никогда не ожидал, что девушка привлечет мое внимание, и меньше всего сестра Доннелли.
Майя превращает меня в одержимого мужчину.
Единственное, чем я когда-либо был одержим — это игрой в хоккей.
Когда я рядом с ней, нет ничего, чего бы я не сделал, чтобы заслужить ее великолепную улыбку. Затем, когда ее нет рядом, я слышу ее голос, представляю, как она саркастически закатывает глаза, которые зажигают во мне что-то теплое и волнующее. Она постоянно в моих мыслях.
И в половине случаев она как будто едва признает, что я существую.
Тихий смех покидает меня. Я откладываю клюшку в сторону и массирую лоб. Что, черт возьми, я делаю?
Шарканье ног по тротуару выводит меня из задумчивости.
Нил Кэннон останавливается перед короткой дорожкой, ведущей к дому, и смотрит на меня. Ушедший в отставку игрок НХЛ — местная легенда. Он приходит на все наши домашние игры и обычно в это время уходит на прогулку. Некоторые ребята думают, что он делает это, чтобы присматривать за игроками, возвращающимися с тренировки. Иногда он останавливается, чтобы дать свой совет.
После еще одного пристального взгляда он сворачивает на дорожку и садится рядом со мной на ступеньках крыльца с грубым, потрескивающим гудением. Никто из нас не произносит ни слова, пока он не вздыхает.
— У меня нет времени на всю ночь.
— Э-э. — Я не совсем понимаю, что он имеет в виду.
— Говори, — ворчит он, не делая ни малейшего движения, чтобы уйти. — Лучше поторопись, или я оставляю тебя разбираться в том, что у тебя на уме, самому.
— Ох. Ладно, правильно, — я прочищаю горло, запускаю пальцы в волосы, пока ищу, с чего начать. — Я просто сижу здесь и думаю о многих вещах.
Кэннон фыркает.
— Ты все еще не говоришь.
Его раздражительность характерна для всего города. У него жесткий характер, но это меня не отталкивает. Во всяком случае, это успокаивает меня и заставляет открыться.
— Да. Многое меняется, и давление усиливается. Это мой последний год, когда я выбираюсь на драфт. К следующему сезону я буду старше возрастного ценза.
— Я слышал, ты капитан команды в этом году. Ломбард выпивает со мной в спорт-баре.
— Да. Честно говоря, я этого не ожидал. Думал, Ривз стал бы лучшим капитаном, — я вытираю лицо. — И мне просто нужно оставаться сосредоточенным. Именно тогда это имеет наибольшее значение.
— Но ты не сосредотачиваешься, — предполагает он.
Я наклоняю голову, когда он переводит на меня выжидающий взгляд, приподнимая свои кустистые седые брови. Поджимая губы, я расстегиваю молнию на своей спортивной сумке, чтобы подергать ее взад-вперед.
— Я, просто... есть... одна девушка.
— Ага. Так всегда бывает.
— Обычно это не проблема, за исключением того, что я не могу перестать думать о ней. — Тепло покалывает мою грудь. Странно вот так рассказывать о чувствах. Особенно для него. — Я никогда не ожидал, что в моей жизни будет что-то, что может соперничать с моей концентрацией на хоккее, и я не знаю, что делать.
Кэннон прищуривает глаза.
— Сдерживание никогда никому не приносило пользы.
Я моргаю, кивая в ответ на его совет. Это дает мне новую перспективу, которую я не рассматривал. Я всегда проводил черту на песке между собой и девушками, с которыми был. Никаких ночевок. Ведите себя непринужденно. Никаких повторов, если они думают, что то, что у нас есть, никуда не денется, потому что я не позволяю этому заходить дальше.
Но ни одна из них никогда не сводила меня с ума так, как это делает Майя. С ними было легко сдерживаться.
С ней я чувствую, что сражаюсь против целой команды, чтобы катиться к цели.
— Как в седьмом матче Кубка Стэнли за год до того, как ты ушел на пенсию, когда все зависело от этой победы. Вы проигрывали по очкам до середины третьего периода. Твой хет-трик сравнял счет, и ты выиграл в овертайме благодаря результативной передаче.
Кэннон хрюкает в знак подтверждения. Эта игра укрепила его как одного из моих любимых игроков. Я равняюсь на него. Черт возьми, я выбрал свой номер, потому что это был его.
— Когда на кону все, ты заставляешь это работать, — говорит он.
Тяжесть, лежащая на моих плечах, спадает, делая меня легче.
— Спасибо.
— Конечно, малыш. — Он поднимается на ноги со сдержанным стоном, который люди его возраста издают всякий раз, когда встают, засовывая руки в карманы куртки. — Взбодрись. Я не хочу видеть, как Найтс снова надерут вам задницы на льду.