Как только все стихает, я кладу ключи, телефон в карман и держу в руке острый брелок в форме кошки на всякий случай. Хестон-Лейк — достаточно безопасный город, но я все еще девушка, гуляющая одна после наступления темноты. Также поступило несколько сообщений о взломах в кампусе.
Когда я слишком взвинчена, мне приходится двигаться. От нервного ощущения, которое вибрирует в моих мышцах, невозможно избавиться, не отправившись на позднюю ночную прогулку, чтобы выкинуть из головы мысли о скачках. Я ненавижу, когда мой мозг просто не отключается.
В данный момент я в порядке, но в конечном итоге я переоцениваю, сказала ли я правильные вещи или повела себя странно.
Это единственный способ, которым я научилась справляться, чтобы не проводить бессонные ночи, ворочаясь в постели наедине со своим беспокойством, перебирая каждое воспоминание в цикле.
По пути к выходу я отправляю сообщение Рейган, чтобы сообщить ей, где я, и включаю общий доступ к местоположению, чтобы она могла меня отслеживать. Мы всегда прикрываем друг друга.
После полуночи на большей части кампуса тихо, то тут, то там встречаются несколько отставших. В одном из домов студенческого братства устраивается вечеринка. Грохочущая музыка затихает позади меня, когда я выхожу из кампуса в сторону площади в центре города.
Я люблю ходить этим путем. Все здания обладают историческим шармом, в котором чувствуется уют, плюс мое любимое кафе расположено между местным семейным книжным магазином и небольшой художественной галереей.
Пивоварня Часовая башня — получила свое название из-за старой башни на вершине здания с циферблатом. Внутри кофейни есть фотографии из городских архивов, показывающие различные виды использования здания на протяжении многих лет, начиная почти с колониальных времен.
В голове у меня уже проясняется. Когда я дохожу до конца квартала, из тени появляется кошка и мяукает на меня. Я ухмыляюсь. Это даже лучше, чем моя прогулка.
— Привет, котенок, — шепчу я.
Приближаясь медленно, чтобы не спугнуть ее, я приседаю с протянутой рукой. Кошка коротко обнюхивает меня, прежде чем замурлыкать и потереться о мою руку. Мое настроение улучшается, когда я глажу его мягкую шерстку.
— Без ошейника. Ты бродяга? — я смеюсь над звуком, который она издает в ответ, как будто у нас настоящий разговор. — Ты определенно хорошо питаешься. Посмотри на свой живот.
Кошка падает на тротуар и перекатывается на спину, извиваясь взад-вперед. Я не могу удержаться, чтобы не достать телефон, чтобы сделать несколько фотографий.
Животные? В большинстве случаев на сто процентов лучше, чем люди.
— Я могла бы гладить тебя всю ночь. Все в Merrywood Farms полюбили бы тебя. Я покажу им твою фотографию, когда пойду на работу на этой неделе.
Я всегда любила животных, но именно мой дедушка помог мне понять, насколько терапевтическими они могут быть. Вот почему я основала свою степень по психологии и физиотерапии на терапии с участием животных. Отчасти это благодаря Merrywood Farms, оздоровительной и спасательной ферме, которая предлагает разнообразные развлечения для животных.
Кошка навостряет уши, затем поворачивается в сторону домов на улице, соединенной с площадью. Мне кажется, я слышу, как кто-то зовет ее и трясет миску с едой. Кошка обвивается вокруг моей ноги, прежде чем убежать.
Чувствуя себя намного лучше, я сокращаю прогулку и направляюсь обратно в кампус.
ГЛАВА 4
ИСТОН
После утренней тренировки во вторник я спешу через кампус, чтобы успеть на завтрак после спортзала. Диетолог команды постоянно информирует нас о нашем рационе в течение сезона. Я придерживаюсь рекомендаций ближе, чем некоторые другие ребята, потому что серьезно отношусь к этому. Все это часть моей лучшей игры, начиная с того, как я подпитываю себя.
Но иногда мужчине просто нужен пончик.
Тренер надрывал нам задницы на льду, чтобы компенсировать поражение от Элмвуда в пятницу, несмотря на то, что обеспечил победу в субботней домашней игре. Ни один парень не расслабляется. Мы готовимся к следующим играм в расписании на эти выходные. Катание с этими ребятами делает меня лучшим игроком, потому что мы все хотим заслужить нашу следующую победу.
В поле зрения появляется фургон с едой пастельных тонов. Он паркуется на территории кампуса только на короткое время в определенные дни раз в два месяца. Я потираю живот в предвкушении.
— Без реплик, — весело бормочу я.
Мой разум становится однонаправленным — никаких мыслей, только пончики. Я роюсь в поисках своего кошелька, просматривая витрину, прежде чем подойти к грузовику. Заметив свой любимый вид, я ухмыляюсь.
Как только я останавливаюсь перед розовым прилавком и открываю рот, кто-то перебивает меня.
— Я возьму сметанный крем с корицей и ванильной глазурью, пожалуйста, — говорит она.
Я вздрагиваю, дергая головой в сторону. Это она. Сестра Доннелли. Которая также является Доннелли в моей голове, потому что я так и не узнал ее имени.
Черт возьми, я думал, что она великолепна при тусклом освещении бара, с ее мягкими изгибами и захватывающей уверенной улыбкой, но при свете дня от нее перехватывает дыхание.
Она одета в просторную кремовую куртку шерпа и леггинсы. Дело не в соблазнительном наряде, но все мое внимание сосредоточено на ней. Я не сталкивался с ней четыре дня, и, как и в пятницу вечером, от одного ее вида у меня учащается пульс.
Яркое утреннее солнце освещает ее каштановые волосы, выделяя более светлые пряди. На каблуках этих сапог до колен она доставала мне до подбородка, но без пары лишних дюймов я на идеальной высоте, чтобы поцеловать ее в макушку.
Она ставит на стойку свой кофе из пивоварни Clocktower Brew House — мокко-латте, судя по небрежному почерку на чашке. Из крышки торчит мятная палочка, которая заставляет меня представить, как ее мягкие губы обхватывают ее, отправляя мой разум по пути, который мне нужно срезать, прежде чем я окажусь посреди кампуса со стояком.
Доннелли не обращает на меня никакого внимания, больше занятая рытьем в своей седельной сумке через плечо.
Что более важно, она заказала мой любимый пончик. Это знак.
— Последний, — объявляет самоуверенный продавец пончиков.
— Подожди, — заикаюсь я.
— Отлично, — говорит Доннелли.
— Подожди, — я встаю перед ней, чтобы создать барьер между ней и пончиком, криво улыбаясь. — Мы встретились снова.
Ее губы раздвигаются в удивлении теперь, когда я заслужил ее полное внимание.
— Капитан.
Кривобокий изгиб моего рта растягивается в усмешке.
— Мне нравится, когда ты меня так называешь.
Ее брови приподнимаются, а уголок рта подергивается в сдерживаемой улыбке.
— Не привыкай к этому. С этого момента ты будешь капитаном, уверенным в себе.