— Знаешь, Эмберлин, — резко и вдруг перешел он на «ты», — а ты не рассматривала всю эту ситуацию, хм, с другой стороны? И опустим даже, что ты априори считалась шпионкой либо магической ловушкой. Дважды шпионкой и дважды ловушкой после своего внезапного преображения. Вот скажи мне, дорогая, что было бы, стань твоим любовником не я, а настоящий продажный мальчик? Такой, какие и попадают обычно содержанцами в дома масок. Охочие до денег, готовые за золотые продать не только свое тело, но и всех вокруг. Просто представь. И тут я даже упущу из вида то, что таким способом в семью часто проникают… убийцы.
— Конечно, рассматривала. — Я даже улыбнулась. — И от такого персонажа сразу было бы ясно, чего ожидать. Сказала же, я все понимаю. Ты имел право на любые средства. Но и я имею теперь право тебе не доверять. А без доверия… уж прости. Никаких личных отношений. Я очень надеюсь, что ты сдержишь слово и, как только я сыграю свою роль в вашем спектакле, дашь мне развод.
— Странные вы, женщины. Я вел тебя под ручку с самого начала твоего появления и до конца. Сначала обеспечил деньгами, потом постоянной охраной из лучших наемников и магов, потом домом, повозками, связями. Но ты недовольна тем, что тебя решили проверить. И знаешь, будь ты настоящей Эмберлин, я бы понял причину обиды. Все-таки моя страна разрушила ее дом, забрала ее земли, и технически это тоже ее деньги. Но вот ты, женщина, которая не имела права ни на что, даже не гостья, а, скорее, обманщица. Пусть и невольная.
— С чего ты решил, будто я недовольна? — Удивление в голосе даже не пришлось разыгрывать, оно было искренним. — Все хорошо. Карты открыты. Почти, — тут я усмехнулась. — Я согласна сыграть предназначенную мне роль в вашем спектакле. В чем же проблема? В том, что я не хочу с тобой спать? Не строй из себя влюбленного, дорогой. Мало ли женщин в этом мире, я сама по себе никому из вас не нужна. Ни тебе, ни твоему брату, ни тем более принцу. Тут, кстати, слава богу. Ну и нормально, я не золотой, чтоб меня все прямо вожделели, спать не могли. Деловые отношения гораздо проще и лучше, согласись.
— То бишь поставишь на мне крест, потому что я, гад этакий, посмел проявить недоверие к незнакомке?
— Нет, не поэтому. — Я устало рассмеялась. — Третий раз говорю: ты имел полное право на весь этот цирк. Но дальше-то зачем его разыгрывать? Надо что-то — спроси прямо, я отвечу. Для этого не нужно лезть ко мне в постель и в душу, уверяю тебя.
— Почему ты считаешь, что моя… симпатия… это цирк? Неужели думаешь, что умный мужчина, пусть и параноик, не может всерьез увлечься умной женщиной с забавной сумасшедшинкой в глазах и колючим характером? Даже если подозревает ее невесть в чем.
— Тут, уж извини, не верю. — Я потянулась и прикрыла зевок ладонью. — Мой опыт мне подсказывает, что… м-м-м… как бы так сказать, чтобы понятнее… короче говоря, мы не в романтической новелле. И не в женском романе. Это реальность, пусть она для меня и чужая.
— Ты себя недооцениваешь, дорогая.
— Все возможно. Поделишься одеялом? И подушек пару кинь мне, пожалуйста.
— Эмберлин. Хотя нет… Как тебя зовут по-настоящему?
— Ксения Андреевна Гордеева. Но наедине можешь называть меня Ксю. Хотя мне нравится имя Эмберлин, я ощущаю его в той же степени своим.
— Ксю, — повторил он низким голосом, слегка растягивая «с».
У меня мурашки по телу побежали — слишком давно никто не звал меня так. Оказывается, звук собственного имени, произнесенного вслух другим человеком в этом мире… особенно если он произносит его так аккуратно и в какой-то степени даже нежно… М-да, дожили.
— Приятно наконец познакомиться, Ксю.
— Н-да… — только и смогла выдохнуть я. — Взаимно.
— Я затушу светильники, а ты ложись нормально в кровать, — своим обычным тоном уверенного в собственной значимости феодала велел муж, вставая с кровати и сдергивая с нее покрывало. — Конечно, столица не север, но ночи все равно прохладные, а камин я не велел затопить заранее. Диван в гостиной достаточно твердый, я как-то на нем засыпал — все кости отбил. А этот у окна слишком маленький даже для тебя, всю ночь клубком проспишь, утром не разогнешься. Это я тоже проверял по молодости лично. Так что не делай глупостей. Обещаю: приставать не буду, если сама не попросишь. Даже собственноручно принесу тебе теплой воды для умывания. Устраивайся со всеми удобствами… дорогая.
Таким тоном сказал, что я аж напряглась. Только заигрываний на ночь глядя мне не хватало!
Но горячая вода — это звучит соблазнительно. Откуда он ее принесет, из того плавательного бассейна за дверкой, за которой и скрылся?