— Без проблем, я, так и быть, повторю дословно. На данный момент перед вами всего три дороги. Хороший уютный монастырь, в котором вы встретите знакомые лица, — муж показал куда-то вправо, — новое замужество, — прямо, — либо жизнь здесь, в холодном северном замке. До самого конца. Без возможности выходить в свет или перебраться в столицу.
— Какая прекрасная новость! — всплеснула я руками. — Конечно, останусь здесь! Я успела полюбить это место всей душой!
— Что?! — шокированно распахнул глаза муж.
Лекарь уронил десертную вилочку.
Патрик за стулом перестал дышать.
Глава 7
— Ха-ха, это была смешная шутка, Эмберлин. А теперь давайте вернемся к серьезному разговору. — Муж сцепил ладони и положил на них подбородок.
— А я абсолютно серьезна. Мне очень нравится это поместье. Особенно близость бескрайнего моря и красота прозрачных, будто бы ледяных, стен. Да, согласна, после южных, покрытых зеленью и пестрящих цветами пейзажей здешняя природа выглядит тускло и удручающе. Но это лишь на первый взгляд. Этому месту просто не хватает женской руки. И, может быть, немного семян растений, рынка… и небольшого порта.
На меня посмотрели как на чудо-юдо двухголовое. Которому по обеим головам прилетело молотком. Даже господин лекарь слегка закашлялся и с явным трудом подавил рефлекторное движение. Кажется, он хотел пощупать мой лоб.
— Что ж, тогда скажу прямо. У меня есть другая. Была еще до вас, если быть точнее. И мы планировали пожениться. Вплоть до… приказа свыше. — Мужчина скривился, показывая, насколько поперек горла ему стоял этот «приказ».
— Я помню. — Прятать улыбку в мороженом оказалось на редкость удобно. Еще удобнее ронять фразы, так или иначе провоцирующие собеседника излагать подробности самостоятельно.
— Тогда что за цирк вы устраиваете каждый мой приезд?!
— Цирк? — В моем роду евреев не было. А жаль. Боюсь, без практики не получится бесконечно отвечать вопросом на вопрос.
— То топитесь, то скандалите, то вот… с ума сходите. Подпишите уже эти демоновы бумаги!
— Схожу с ума?
Кажется, меня сейчас на самом деле стукнут. Или ложкой по лбу, или кувшином по затылку.
Надо отдать должное лорду Оверхольму — мужик сдержался. Только какое-то время свирепо сопел в свою креманку с ванильным лакомством и пронзал меня огненным взглядом.
— Мальчик, хватит дурить, — вмешался вдруг господин лекарь. — Неужели ты не видишь, что леди настроена поторговаться? И я ее, признаться, понимаю.
— Пусть на рынке с гремлинами торгуется. А мне, будьте добры, изложите уже ваши условия. Четко, прямо, без умалчивания и женских томных вздохов. Достали, сил нет!
— Деньги, эквивалентные моему приданому, земли в здешних местах и… любовника! — твердо озвучила я, глядя лорду прямо в глаза.
— А может, мне просто самому вас утопить?! Где я возьму вам сразу столько де… Стойте… любовника?!
— Любовника?! — эхом повторили лекарь с пажом.
— Могли бы — давно бы утопили, — мстительно заметила я. — Любовника, вы правильно расслышали.
— Да я и сейчас могу. Ваша тяга к суициду еще со свадьбы половине двора известна!
— Вы для этого слишком мужчина. — Я насмешливо пожала плечами. — Вас раньше совесть замучает.
— Ар-р-р-р! — сказал муж. — Ради такого дела я могу один раз поступиться принципами и задушить совесть!
— И потом каждую ночь видеть кошмары с моим участием.
— Серьезная угроза, — хохотнул старик лекарь. — Насчет денег все понятно. Но зачем вам земли Оверхольма и… кхм… ваше последнее требование?
— Любовник? — Я не стеснялась называть вещи своими именами. — Ну знаете. Муж со мной в брачные отношения так и не вступил, уж не знаю почему. В перспективе то ли монастырь, то ли судьба одинокой старой девы. В то время как этот бесчестный человек, — я сделала страшные глаза в сторону лорда, — тут же побежит жениться на другой и будет получать все прелести жизни до самой старости. А мне? Вздыхать о несбывшемся? Слушать, как за моей спиной люди шепчутся о том, что я никуда не гожусь в постели? И поэтому со мной развелись? Ну уж нет. Если развод, так пусть у него хоть повод будет настоящий. Любовник — прекрасное оправдание. И приятно, и полезно.
Ну и? Подумаешь. Чего они таращатся на меня так, словно хором подавились мороженым? За спиной, кстати, тоже мертвая тишина. Я даже обернулась и посмотрела: может, Патрик уже лежит в обмороке?
Нет, не лежит. Но судя по бледному лицу и трясущимся губам — собирается.
— И любовника я выберу сама.
— Эм, как? И где? — слегка оттаял муж. Ну как оттаял. Перестал выглядеть охреневшей статуей. Стал похож на охреневшего живого человека.