ак она рассказывает о своём бригадире, вечно пьяном Пал Палыче, о новостях, которые передавали по радио. Слушает, а сама на входную дверь смотрит, ждёт, когда вернётся сестра. Она же вернётся! Просто Вера опять разыграла Маню, она та ещё выдумщица на такие дела! Сама, наверное, сидит на сеновале, смеётся над ней, и ждёт, когда Маня искать её станет. Ничего, посидит-посидит, да и надоест ей там одной сидеть, выйдет. А мама тем временем у бабушки спрашивает, где Вера. А бабушка Таня вообще Веру не видела, она спала, когда Вера домой забегала. Маня залезла к маме на коленки, и даже задремала, приткнувшись к ней. Проснулась она оттого, что мама понесла её на кровать. За окнами было уже темно, тусклая лампочка освещала пустой стол, посуду со стола убрали и вымыли. Маня перелезла на кровать, которая стояла возле печки, и на которой спали они с сестрой. И тут она заметила, что Веры дома всё ещё нет. И услышала, как мама с бабушкой за перегородкой беспокойно обсуждают, что Вера становится взрослой, построже сейчас с ней надо, на улице ночь, а она всё по подружкам бегает. У Мани сон как рукой сняло. Она снова натянула платье и вышла во двор. Дождь кончился, но кругом сыро, темно, от сеновала чёрная тень выползла на половину двора. Маня поёжилась. Страшно ночью идти одной в тёмный сарай, но и Веру надо домой звать, вдруг она там уснула! Маня не стала надевать галоши, а босиком добежала до ворот сарая, распахнула одну створку и крикнула: «Вера! Мама тебя потеряла!» Подождала немного, потом опять крикнула, уже громче: «Ну всё, выходи, я знаю, что ты здесь!» «Она что, на сеновале прячется? Натворила разве чего?» — Раздался позади неё строгий голос мамы. Маня ответила: «Наверное, она там уснула». Мама отодвинула Маню с дороги, шагнула в сарай и тоже позвала Веру. Потом она сходила домой за лампой, вернулись они вместе с бабушкой, бабушка держала лампу, а мама раскидывала во все стороны остатки сена, которым кормили единственную их козу Раньку. Мама вышла из сарая и снова начала спрашивать Маню про сестру. И тогда Маня рассказала ей про дверь, которая странным образом появилась, и которая таким же странным образом исчезла, когда Вера скрылась за ней. Мама долго недоверчиво смотрела на неё, а потом побежала в соседний дом к Кривошеевым. Там мама и узнала, что сегодня трое ребят ходили к провалу. Мама всполошила всю деревню. Витя Кривошеев, когда узнал, что Вера пропала, добровольно отдал серый камушек в виде головы медведя, который он принёс с собой из провала. Отец Витин тут же достал ремень и всыпал Вите. После этого Рита Иванова созналась, что Вера тоже взяла с собой красивый серый камень с золотой полосой. Сама Рита клялась и божилась, что ничего из провала не взяла. Маня сидела дома возле бабушки и плакала. Она слышала, как на улице громко переговариваются взрослые, как то и дело хлопает дверь сеновала. Потом в дом зашла мама, с ней заведующая клубом Нина Меньшикова и Дима Лепихин, милиционер. Они заставили Маню рассказать ещё раз, как всё было. Долго расспрашивали, как появилась дверь, какая она, что было за этой дверью. Маня не видела, что было за дверью, потому что она смотрела только на Веру. Но вспомнила, что там, наверное, дул сильный ветер, потому что у Веры мокрый подол платья захлопал, как только она дверь открыла. Взрослые сидели вокруг стола и молчали. Мама плакала, тихонько утирая слёзы уголком платка. Потом они начали вполголоса обсуждать, что делать, и Нина Меньшикова сказала про какую-то Антониду, которую надо позвать в деревню. Утром мама не разбудила Маню в школу, и сама не пошла на работу, а уехала куда-то. Маня сидела возле окошка и ждала маму, пока бабушка варила суп. Потом бабушка её отпустила к подружке Валюшке, которая тоже не пошла в школу. Валюшка рассказала, что отец их ночью побежал с Витиным камнем к провалу и там его выбросил, и сегодня утром ещё бегал к провалу зачем-то. Дожди тогда, с короткими передышками, лили недели две, дороги все развезло, кругом лужи. Мама вернулась домой поздно, глаза у неё были красные от слёз. Она обняла Маню, и они долго сидели так на ступеньке крыльца, и мама смотрела в одну точку, тяжело вздыхая. А на следующий день Витя Кривошеев упал в колодец, и пробарахтался там почти два часа, пока соседская бабушка Агриппина не пошла по воду и не увидела его там. Вите помогли выбраться, но он застудил лёгкие и на третий день умер в больнице. На похороны его пришли все учителя и ученики из их школы, пришли товарищи с работы его отца, с работы его матери, много людей из соседних деревень. Народ шепотом переговаривался, что камень из провала и является истинным виновником этого несчастья. Мать Витина причитала во весь голос, а отец его сидел возле гроба с поникшей головой, поседевшей за одну ночь. Маню на похороны не взяли, но она видела из окна, как её мама пришла после кладбища, села на крыльцо и сидела до самого вечера, пока к ним во двор не пришла таинственная тётка Антонида. Антонида показалась Мане злой и страшной, они не улыбалась, а когда смотрела на Маню, та вся сжималась в комок под её цепким взглядом. Маню сразу отправили к Валюшке, чтобы не мешалась под ногами, и когда поздно вечером бабушка Таня пришла за ней, и они подошли к своим воротам, Маня услышала рыдания матери. Антонида стояла возле той злосчастной стены сеновала, и Маня мельком увидела какие-то странные буквы, которые она писала на стене. Бабушка Таня силком протащила её в дом, не дав подойти к плачущей матери, усадила за стол, а после того, как Маня поела, сразу заставила её лечь спать. Следующий день была выходной, поэтому Маню опять никто не разбудил, и когда она проснулась, в доме никого не было, даже бабушки.