— На этом, с позволения суда, — объявил Норрис, — завершаю допрос свидетеля. Не исключено, что я приглашу его еще раз позднее, в связи с другими обстоятельствами дела. Сейчас слово передаю защите для перекрестного допроса.
Лейтенант Трэгг, весьма опасный противник, повернулся лицом к Перри Мейсону — глаза насторожены, но улыбка дружеская, манеры предельно учтивы.
Отчетливо видя приготовленную для него ловушку, Мейсон сохранял не меньшее дружелюбие и учтивость.
— Если судья не возражает, я воздержусь от перекрестного допроса, учитывая, что обвинение намерено вызвать свидетеля еще раз — не хочется дважды проделывать одну и ту же работу. Если обвинение изменит свое намерение, я оставляю за собой право вызвать свидетеля на перекрестный допрос.
— Прекрасно, — поддержал адвоката судья Майлс. — Справедливое решение. Приглашайте вашего следующего свидетеля, господин обвинитель.
Норрис с трудом скрыл разочарование. Он сердито нахмурил брови, повернулся к Гамильтону Бергеру, явно намереваясь устроить совещание, однако ветеран судебных поединков Бергер сразу понял, что повадки Норриса наносят ущерб делу, слишком заметна его обеспокоенность из-за тактики Мейсона. Поэтому Бергер проигнорировал Норриса и провозгласил:
— Следующий свидетель обвинения — Стенли Маултон.
В коридоре за дверью зала суда эхом раздалось: «Стенли Маултон!»
Через несколько секунд Маултон, ожидавший своей очереди в комнате для свидетелей, переступил порог и занял место перед судьей.
Обвинение поинтересовалось, получал ли он определенные указания, не уточняя, какие именно. Свидетель уклончиво ответил — да, он получил определенные инструкции. На вопрос, как он поступил дальше, Маултон показал, что на большой скорости подъехал к форелевой ферме Осгуда, припарковал машину на боковой улице, вернулся, подыскал себе подходящее местечко в зарослях кустарника, примерно в тридцати футах от мусорного бака.
— А теперь скажите, вы видели обвиняемую в тот вечер? — спросил Норрис.
— Да, сэр.
— Где?
— Близ мусорного бака.
— Вы там были один?
— Нет, сэр. С другим полицейским.
— В котором часу вы заметили обвиняемую?
— В десять шестнадцать. В десять двадцать мы ее арестовали.
— Что делала в такое время обвиняемая в таком месте?
— Она подъехала на автомобиле, поставила его фарами к баку, вышла, не выключив мотора, огляделась, постояла, вроде прислушиваясь, и подошла в баку.
— Что она делала потом?
— Вытащила из бака какую-то дребедень, а после принялась за картонные коробки. Как выяснилось позже, в некоторых оставался сухой лед.
— Тогда вы об этом еще не знали?
— В тот момент нет. Но через пару минут узнали.
— Итак, вы говорите, она вытащила коробки?
— Да, сэр.
— Вы не заметили среди них одну надорванную?
— Заметил.
— Вы изъяли эту коробку?
— Да, сэр.
— Как вы с ней поступили?
— Вы имеете в виду, потом?
— Да, после ареста, мистер Маултон. Я просто пытаюсь мотивировать ваши дальнейшие действия.
— Ясно… Ну, мы проверили, подходит ли кусок картона, который нашел в мотеле лейтенант Трэгг, к надорванной коробке из бака.
— У вас имеется эта коробка?
— Да, сэр.
— Будьте любезны предъявить ее суду.
Свидетель открыл свой чемодан и достал оттуда надорванный кусок картона.
— Мистер Маултон, — продолжил Норрис, — я вручаю вам обрывок картона, зарегистрированный как улика под номером три. Прошу вас показать суду обе картонки, чтобы было ясно, подходят они друг к другу или нет.
— Хорошо, — послушно сказал свидетель и сложил два куска картона, продемонстрировав присяжным: два фрагмента образуют единое целое.
— А теперь, — заключил Норрис, — если суд не возражает, мы просим включить эту картонку в число зарегистрированных улик.
Судья Майлс вопросительно посмотрел на Мейсона.
Ощущая на себе любопытствующие взгляды присяжных — они-то ведь не хуже его понимали, что эта чертова улика связывает обвиняемую с преступлением так прочно, как ни одно другое вещественное доказательство, — Мейсон постарался придать своему голосу выражение полного безразличия, как будто все формальности ему предельно наскучили:
— Разумеется, ваша честь, у защиты нет возражений. Улика может быть приобщена к вещественным доказательствам.
— Решено, — провозгласил судья Майлс. — Улика принимается в качестве вещественного доказательства номер четыре.
— А сейчас, если суд не против, — сказал Норрис, — я попросил бы присяжных поближе рассмотреть экспонаты три и четыре и убедиться прямо сейчас, насколько два куска картона подходят один к другому.