— Никаких возражений, — откликнулся Мейсон, не дожидаясь вопроса судьи. — Мы за то, чтобы присяжные познакомились с обеими уликами незамедлительно.
И голос, и тон Мейсона всячески подчеркивали: никаких сюрпризов, все было известно ему заранее.
Присяжные реагировали на сенсацию иначе. Передавая из рук в руки оба куска картона, складывая их и снова разъединяя, они многозначительно поглядывали друг на друга, а двое-трое склонили головы в глубокомысленной задумчивости, подчеркивая, какое сильное впечатление произвели на них вещественные доказательства.
Убедившись, что присяжные вполне оценили драматическое значение улик, Роберт Норрис, явно испытывая удовлетворение произведенным эффектом, продолжил допрос свидетеля:
— А теперь, мистер Маултон, расскажите, что произошло сразу же после ареста обвиняемой.
— Мы сказали, что заберем ее в управление по подозрению в убийстве первой степени.
— А она что-нибудь ответила вам?
— Сказала, что воздержится от комментариев и если мы хотим, можем обратиться к Перри Мейсону.
— Что дальше?
— Мы усадили ее в полицейскую машину, мой напарник остался с ней, а я вернулся к мусорному баку, чтобы продолжить поиски.
— Вы что-нибудь нашли?
— Да. На самом дне.
— Что именно?
— Револьвер 38-го калибра.
— Вы зафиксировали номер револьвера?
— Да, сэр.
— Я прошу вас взглянуть на револьвер, зарегистрированный как экспонат два, и сопоставить его номер с номером обнаруженного вами оружия.
Свидетель достал из кармана блокнот, взял в руки пистолет и разыграл целую пантомиму, тщательно сверяя одну цифру с другой, вторую — с третьей. Затем поднял голову и кивнул.
— Что вы установили? — спросил Норрис.
— Номера совпадают. Именно этот револьвер я извлек из мусорного бака.
Норрис победно улыбнулся.
— В каком состоянии находился револьвер, когда вы его нашли?
— В нем против ударника была одна стреляная гильза. Остальные патроны были на месте.
— Вы разбираетесь в огнестрельном оружии, не так ли?
— Да, сэр.
— Знакомы вы с оружием данной марки «Смит и Вессон», 38-ого калибра?
— Знаком, сэр.
— Вы сказали, пустая гильза находилась против ударника?
— Совершенно верно. Этот револьвер самозарядный. То есть револьвер зарядили всеми шестью патронами, одним из них -стреляли, и его гильза осталась в той же позиции…
— Можете переходить к перекрестному допросу, — ликуя, обратился Норрис к Мейсону.
— Зачем? — Мейсона как будто бы удивило само предположение, что у него есть вопросы. — С этим свидетелем все ясно.
— Значит, перекрестного допроса не будет? — поразился Норрис.
— Конечно, нет, — отрезал Мейсон.
— Зовите следующего свидетеля, — распорядился судья Майлс.
Гамильтон Бергер демонстративно взглянул на часы.
— Вообще-то, — поправил сам себя судья Майлс, — приближается время перерыва. Полагаю, имеет смысл нам расстаться. Леди и джентльмены, вы свободны, можете разойтись по домам, в нашем штате это допустимо. Однако я обязан предупредить: вы не должны обсуждать дело с третьими лицами или друг с другом. Вы обязаны пресекать любую попытку обсуждения в вашем присутствии. Вы не должны читать газеты, слушать теле- или радиорепортажи о процессе. Вам не следует формулировать или выражать свое мнение о слушаемом деле, пока оно не будет передано вам на окончательное заключение… Суд объявляет перерыв до завтрашнего утра, до девяти тридцати.
Мейсон втайне от окружающих облегченно вздохнул.
Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в офисе адвоката.
Атмосфера была буквально перенасыщена унынием.
— Извини, Перри, — произнес Дрейк. — Представляешь, не могу найти ни малейшей зацепки, чтобы тебе помочь. Честно говоря, такая помощь даже теоретически вряд ли возможна. Дела такого рода — голубая мечта для окружного прокурора. У Гамильтона Бергера — неопровержимые вещественные доказательства: пуля, обрывок коробки из-под сухого льда, связь между этими предметами и обвиняемой. Ее взяли с поличным прямо у мусорного бака. Там же оказалось орудие убийства.
Мейсон откинулся на спинку кресла, опустив голову и сосредоточенно уставясь на пресс-папье.
Делла Стрит переводила взгляд с Мейсона на Дрейка и обратно. Глаза ее выдавали горячее сочувствие рыцарю справедливости, угодившему в столь малоприятную передрягу.