— Получая такую сумму на руки, неплохо иметь свидетеля, — заметила Делла.
— Разумеется.
— Так что предстоит совместная прогулка на ипподром?
— Совершенно верно, — отозвался Мейсон. — Срочная корреспонденция подождет. А для денег придется взять кейс.
— Не будете ли вы любезны подобрать мне лошадь для завтрашнего пари? — спросила Делла. — С добротной, основательной кличкой, которая, надеюсь, придется мне по душе и говорит о стремлении совершить честный рывок к победе.
— С превеликим удовольствием, — пообещал Мейсон.
Пядь за пядью пробивался Мейсон сквозь дорожное столпотворение, чтобы подыскать местечко для своей машины поближе к ипподрому. Наконец он припарковался, помог Делле Стрит выйти из автомобиля, и вместе они направились к трибунам.
— Ну как, — поинтересовалась Делла, — подобрали мне лошадь?
— Подобрал, — ответил Мейсон.
— Которую же?
— Жеребца по кличке Паунд Стерлинг. Не имя, а банковский счет, правда?
— О, чудесно, — воскликнула Делла. — И как мне действовать дальше?
Мейсон без улыбки вручил ей два доллара.
— Как только откроется окошко тотализатора, вручи тамошнему деятелю два доллара и скажи, что делаешь ставку на шестой номер, на Паунда Стерлинга.
— Два доллара? — переспросила Делла Стрит. — С такой кличкой и таким советчиком? Да это просто насмешка, позор, оскорбление. Я поднимаю ставку до десяти долларов.
— Смотри, — предупредил ее Мейсон, — шутки шутками, а десять долларов — это десять долларов.
— Паунд Стерлинг не шутка, — заверила Делла Мейсона. — Паунд Стерлинг, фунт стерлингов, это счет в банке. Сама кличка зовет.
— Зовет на два доллара, — сказал Мейсон.
— На десять.
— На два.
— А вдруг он выиграет! А вы меня отговариваете от дясятидолларовой ставки. Каково вам будет тогда?
Мейсон вздохнул.
— Спорить с женщиной — пустая трата времени. Пускай будет десять.
— Десять, и ни центом меньше, — завершила она дисскусию.
Они отыскали два свободных места на трибунах. Вскоре открылись окошки для приема ставок на первый забег. Делла Стрит прошла к десятидолларовому окошку и вернулась с билетом.
— Паунд Стерлинг, — сказала она. — С ним хоть на край света.
— А теперь, — напомнил Мейсон, — пора, пожалуй, разделаться с нашими деловыми обязательствами. Я подойду к окошку, в котором выплачивают вчерашние выигрыши, и предъявлю билеты. А ты стой рядом, будешь свидетелем, мало ли какой разговор может состояться в этот исторический момент.
— Разве они вступают в разговоры? — подивилась Делла Стрит.
— Служащие вряд ли, а посторонние могут и вступить.
— Какие еще посторонние?
— Те самые, которых наша клиентка постаралась избежать, — пояснил Мейсон. — Пошли.
— Может, провернем дело так: я беру один билет и иду к окошку, а вы стоите на заднем плане и дегустируете ситуацию.
Мейсон покачал головой.
— Наша задача — получить деньги взамен билетов. Таковы указания клиентки. Что мешает нам выполнить их прямо сейчас, без промедлений? И что мешает взяться за дело именно мне? Если возникнут какие-нибудь осложнения, я постараюсь держаться предельно естественно, чтобы не вызвать ни малейших подозрений в преступных замыслах или попытке использовать в преступных целях тебя.
— Если что-нибудь произойдет, мне отойти в сторонку и прикинуться, будто мы не знакомы?
— Нет, — возразил Мейсон, — прикидываться ни к чему. Ты мой секретарь, почему бы тебе не сопровождать меня. Сегодня мы получаем удовольствие от созерцания бегов и пожинаем урожай вчерашнего выигрыша.
— Нашего выигрыша?
— Такой вывод напрашивается сам собой.
— А мы постараемся подкрепить его своими словами?
— Мы ничем не станем его подкреплять. Добычу в руки — ноги в руки. Кстати, может появиться представитель налоговой инспекции и поинтересоваться именами и адресами.
— Вы его удостоите информацией?
— Разумеется.
Они молча прошли к окошку тотализатора. Мейсон подал пять билетов. Мужчина в окошке посмотрел сначала на них обоих, потом на Мейсона и спросил:
— Третий забег вчера, четвертый номер?
Мейсон кивнул.
— Какими купюрами? — продолжал расспрашивать мужчина. — Не возражаете против крупных?
— Не возражаю, — откликнулся Мейсон, — но стодолларовые — максимум.