– Как она себя чувствует? – спросил Чандра мать.
– Благодаря матери Гоури сегодня ей лучше, жар спал, – Радха с тревогой и нежностью посмотрела на дочку. – Присаживайтесь, я сейчас найду, что вам предложить.
– Не стоит беспокоиться – у нас обет не есть ничего до окончания репетиции, – поспешно сказал Чандра и бросил строгий взгляд на Каколя, который открыл было рот, чтобы выразить благодарность за приглашение к трапезе. Ворону пришлось промолчать, но его разочарованный вид заставил девушек улыбнуться украдкой. – Но мы обязательно придём позже, – добавил Чандра, чтобы не обижать добрую женщину. Радха устало кивнула – есть в её доме было почти нечего, но гость в дом – бог в дом, и она была бы рада почувствовать себя не рабочей скотиной, а хозяйкой.
Погладив Китару по голове, Чандра потихоньку оставил рядом ту единственную чашку молока, которую раздобыл Каколь. Тот было попытался возмутиться, но девушки хором шикнули на него:
– Не жадничай, Каколь! Китаре это нужнее, чем нам!
За небогатым завтраком, состоящим из фруктов и ягод, Дхамини завела разговор:
– Чтобы всё успеть, давайте обсудим дела дня. Нам с Ями, кстати, нужно еще позаниматься её свадебным танцем – вы ведь помните, да?
– Ещё как помню, – откликнулась Ями без особого восторга. – Но его обсуждать не требуется. Вечером надо развлечь жителей деревни – мы ведь сейчас артисты, не так ли? – эта мысль снова вернула Ями хорошее настроение. Дхамини только вздохнула про себя – нет, не дело относиться так к предстоящей свадьбе.
– Да, и это мы сейчас и обсудим. Но есть ещё одно дело – выяснить про то, куда делся отец Китары, так?
– Да, и тут я кое-чего выяснил уже, – откликнулся Шани, поглядывая на Чандру. Тот сидел, сгорбившись над своей долей фруктов, и даже не пытался прикоснуться к завтраку. – Думаю, надо расспросить мать девочки, когда она придёт сегодня с работы. У меня предчувствие, что в этой истории работы будет нам обоим, Чандра. Двум планетам.
– Можно подумать, мир так уж нуждается именно в тебе, Шани, – огрызнулся Чандра в ответ, не поднимая глаз.
– Ещё как нуждается! – мгновенно вскипела Ями. В последнее время она вообще часто срывалась на гнев. – Вам-то уж не совестно такое говорить, Чандра-дэв? Вы только светите отражённым светом Сурья-дэва, а работают другие! Что вы хорошего вообще делаете?
– Чандра-дэв, вы же ничего не едите! – попробовала сменить тему Дхамини. Она чувствовала, что клубок нерешённых вопросов между дэвами сейчас собирается, подобно грозовой туче.
Чандра, не поднимая головы, смотрел на свой лист, служащий тарелкой, и фрукты на нём.
– Ешьте! – внезапно прикрикнула на него Ями. Она всё ещё кипятилась, но сдерживала себя. – Имейте уважение к тому труду, что мы приложили, собирая всё это.
– А я вас не просил мне ничего собирать, – буркнул Чандра. Ями уже набрала воздуха, чтобы ответить какой-нибудь уничтожающей репликой, но тут подал голос Шани:
– Каждый имеет своё предназначение и своё место в мире, Ями. У каждого – своя сфера ответственности и своя работа. Давайте делать свою работу и не считать, что другие делают меньше, – под строгим взглядом Шани Ямуна смутилась. – Чандра, ты планета, которая движется быстрее, чем я, чем любая другая планета. Так что это тебе решать, в какой точке когда оказаться, а я следую за тобой. Давай достигнем цели в этой истории, и тогда будет видно, в каком воздействии нуждается мир – в твоём, моём или нас обоих. Ты согласен?
– Хорошо, пусть будет так, – Чандра, обдумав слова Шани, поднял наконец голову и встретился взглядом с Сатурном.
– А теперь все-таки поешьте, Чандра-дэв, – настойчиво проговорила Дхамини. Она была рада, что гроза пока откладывалась, и посмотрела на Шани с благодарностью. – День длинный, дел много, когда будет еда в следующий раз – неизвестно, может, и поздним вечером. Вам нужны силы.
– Только чтобы вы не огорчались, – наконец сдался Чандра. Дхамини улыбнулась с облегчением.
– Так вернёмся к сегодняшнему выступлению, – Ями решила не нарушать хрупкое перемирие между планетами. – Дхамини, ты самая опытная и знающая в этом деле, будешь главной? Скажешь, что каждый должен делать.
– Благодарю, дэви, – Дхамини осеклась, вспомнив, что Ями назвала её сестрой. – Ой, прости, сестра. Но среди нас есть тот, кто лучше меня разбирается в искусстве и выступлениях.