Покрытый длинной белой шерстью монстр вылетел, казалось бы, прямо из-под колес. Мощное, грациозно движущееся тело, имевшее сходство как с обезьяной, так и с медведем, ударилось о лобовое стекло. Одному богу известно, как оно не разбилось, покрывшись кривыми нитями трещин. Тварь перелетела через капот и с грохотом приземлилась на крыше. Не нуждающиеся ни в каких разъяснениях и приказах, трое молодых людей почти одновременно вынырнули из своих окон, открывая огонь. Жуткий рык раненой бестии заглушил звук их автоматов, резанул по ушам, пробирая до костей! Снеговик (Серж с Максом вновь отличились, придумав имя новому монстру) слетел с машины расстреливаемый почти в упор, умудрившись на последок выбить из рук Немца его автомат.
— Урод чертов, он мне руку чуть не выдрал! — корчась от боли и зажимая хлещущую из руки кровь, застонал Ванька.
— Уродина! — поправил его Клим, меняя магазин.
— Хочешь сказать, это баба!? — удивленно отозвался Сивый, не сводя взгляда с дороги. — Самка, мать ее?!
— Да.
— Ну, ты даешь, малец, тварь нас чуть на клочки не порвала, а он ей меж ног успел заглянуть!
— Если есть самка, значит, есть и самец, — подметил Лёс, щурясь от хлещущих в лицо хлопьев снега. — А это значит одно — эти твари способны к размножению!
Новый монстр, словно призрак, выпрыгнул из белого пестрящего покрывала, Лёс едва успел отскочить от окна, прижимаясь к бандиту. Лохматая морда, чем-то напоминающая гориллью, протиснулась в салон, клацая зубастыми челюстями.
— Да на, жри! — заорал Денис, пол рожка из калаша в один миг наполнили пасть Снеговика, опрокидывая монстра под колеса машины. — Вкусно было?!
— С меня-то слезь! — заворчал Сивый. — А то пацаны не то подумают.
— Твари уходят! — зазвучал из рации голос майора. — Но будьте на чеку, в любой момент они могут вернуться! Все живы?
— Тута мы, — бодро отозвался Сивый.
— Пока да! — подтвердил Файзула.
— Да, — спокойно ответил дядя Витя.
— Еще дышу и даже на связи! — пошутил Леха Шрам.
— Продолжаем движенье! — удовлетворенно произнес бывший военный. — И помните: все сейчас против нас, включая погоду, так что не расслабляемся! Поняли меня, не расслабляемся, повторяю для особо непонятливых, есть среди нас такая вот парочка…
— Правильно Иринка говорила, спалит нас майор с этой водкой! — Лёс улыбаясь посмотрел на Клима.
ИНТЕРЛЮДИЯ 3
Со слов мертвеца
Боль.
Адская боль.
Казалось, ничего и никого больше не существует, есть только она и мое тело, агонизирующее на грязной лестничной площадке. Как ни странно, но я это понимал. Я знал, что мне и моей прежней жизни приходит конец.
Еще несколько вздохов, и мои легкие, заполненные кровью, отказываются выполнять свою функцию. Я рву на груди грязную рубаху, бью по ней кулаками. И откуда во мне взялись силы? Но все четно, кислород больше не поступает, и мрак, постепенно заполняющий мое сознание, становиться непроницаемым для света.
Голоса.
Их было много, они звучали в моей голове.
Я услышал их все и сразу. Они слились в один поток, объединенные страстным, сводящим с ума желанием — жрать! Да, именно жрать. Давясь большими кусками пищи, блюя и снова поглощая все это с неистовым аппетитом.
Боли, терзающей все мое тело, больше не было, она ушла, а с ней и все другие ощущения. Да нет же, ошибаюсь, одно ощущение все же осталось и с каждой минутой оно усиливалось. Теперь я начал понимать эти странные голоса. Они хотели того же, что и я. Они призывали объединиться. Так будет проще, так будет лучше. И я был в этом уверен.
Тело с трудом повиновалось мне, минут десять я просто пытался сесть. И, о чудо, это свершилось! Оперившись рукой о стену, я впервые снова почувствовал свою конечность. Нет, это не было привычной работой мышц, я даже не ощутил кожей шероховатость стены. Однако само движение вызвало необычные ощущения, словно по костям прошелся электрический разряд, заставив их подчиняться.
Немного привыкнув к необычному поведению собственного тела и пройдя пару десятков шагов, я вдруг задался вопросом: "А кто же я, собственно говоря? Кто или что?". Да, я ощущал себя в этом мире, я даже чувствовал связь с подобными мне, и их было много. Однако тех личностных воспоминаний, что формируют индивидуальность каждого в отдельности, просто не было. Спустя мгновение мысль об этом забылась, как и многие другие, что возникали позже.
"Идем, ты должен быть с нами…мы нуждаемся в тебе…тебе станет легче, иди к нам"(,) — все громе и навязчивей звучали голоса в моей голове.
Чувство голода, вдруг сделавшееся невыносимым, придало уверенности моим робким шагам. Я ускорился, не смотря на то, что ноги отказывались сгибаться в коленях.
Сугробы на улице заставили удивиться. Раз лежит снег, значит есть и мороз. Впрочем, я могу и ошибаться. Но холода определенно не было, как и жары, ветра, сырости и других подобных явлений, которые я должен ощущать, как говорится, кожей. А должен ли?
Слова и ассоциации, связанные с ними, возникали и пропадали, как мне кажется, навсегда стираясь из памяти, образуя брешь, пустоту, которая быстро заполнялась новой информацией.
"Иди к нам…мы ждем тебя…ты нам нужен…"
Снег скрипит под босыми ногами. А где мои ботинки? Я с удивлением смотрю на синие стопы ног. Большой палец на левой безобразно вырван, а может быть и откушен, но боли я по-прежнему не чувствую.
Голоса в голове манят, они помогают мне идти верным путем. Сомнений нет, есть четкая уверенность в том, что я все делаю правильно.
Возникший впереди силуэт почти не вызывает эмоций. Труп с покрытым инеем лицом и мутными стеклянными глазами, скривив челюсть на манер косой ухмылки, не мигая смотрит на меня. Грязная, окровавленная рубаха порвана на нем, на теле видны глубокие раны от укусов. Я делаю попытку поприветствовать его поднятой рукой и понимаю, что машу сам себе. Отражение в стекле уцелевшей витрины магазина повторяет мои нелепые движения.
Ясно. Теперь мне все понятно, во всяком случае, известно, кто я сейчас. И то, что я ходячий труп — зомби, принимается, как должное. Тут бы с облегчением выдохнуть, одной загадкой меньше, но именно в это мгновение замечаю, что уже не дышу. Рука скользит по изуродованной укусами грудной клетке. Тишина. То, что делает нас живыми, пропуская через себя до 10 000 литров крови в сутки, больше не задает ритм жизни. Я снова удивляюсь своим знаниям, в этот раз анатомическим. Наверное, когда-то я был врачом, а может быть, учителем.
Продолжаю свой путь. Очередной приступ голода открывает во мне новые способности. Я вдруг ясно ощутил запах пищи. Челюсти свела судорога, сменяясь нестерпимым зудом, рот наполнился пенящейся жидкостью, которая вырвалась наружу, проливаясь на грудь. Теперь я точно знал, где находится вожделенный обед, такой теплый, ароматный и ЖИВОЙ.
В следующее мгновение мир вокруг преобразился, от чего цветовая гамма значительно поскуднела, но взамен утраченным цветам пришло новое виденье происходящего. Стены, за которыми хаотично металась пища, словно бы растворились, позволяя видеть цель, пусть и неясно, всего лишь в виде бледно-алых пятен.
Теперь я точно знал, куда следует идти, и это еще больше способствовало моему темпу…
Трансформация зрения продолжалась, теперь, помимо пищи, я видел и тех, с кем был связан телепатически. Тех, кто вел меня все время. Тех, кому я безоговорочно верил. Темно-зеленые пятна, их было не меньше двух десятков. Все они находились на разном удалении друг от друга, а иные двигались вместе. Впрочем, общее направление у всех было одно — еда, которую надо немедленно достать.
Странно, что я, являясь живым мертвецом, все это понимал, анализировал ситуацию и делал выводы. Может быть это все временно, ненадолго, пока мозг не начнет гнить? И скоро я превращусь в ходячее бездумное пугало с единственной потребностью — жрать. Кто знает?