Вот только она чуть было этого не сделала.
Вместо ответа он туго затянул пояс, чтобы не спадали кальсоны, и натянул поверх рубашки плащ, несколько мгновений ломая голову, как его застегнуть. Теперь шок начал проходить, ему стало холодно, и он почувствовал, что пальцы ног начинают неметь.
Три волка все еще были напряжены, когда он вышел из-за ящиков, но их беспокойство не было направлено на него… вожак смотрел в небо, в то время как женщина наблюдала за входом в переулок. Они следили за Рейной или какой-то другой новой угрозой, понял он.
Только девушка смотрела на него и вежливо кивнула, сдержанно, но дружелюбно. Она была примерно одного роста с Рейной, но такая же жилистая, как и Андерс. У нее были коротко подстриженные вьющиеся черные волосы, серьезное выражение лица и белая кожа, почти скрытая веснушками, которых Андерс никогда не видел. Она не выглядела замерзшей, хотя отдала ему свой плащ и теперь стояла в одной рубашке.
Затем момент был исчерпан, так как лидер группы наклонил голову, чтобы изучить Андерса, намек на волка в этом жесте.
— Поздравляю с превращением, — сухо сказал он. — Обстоятельства далеко не идеальные, но мы приветствуем каждого нового члена нашей стаи.
Андерс быстро втянул в себя воздух. Подождите, что? Он не хотел вступать в стаю! Он не пойдет в Ульфару, он должен найти Рейну.
Женщина за его спиной подняла руку, чтобы схватить амулет на шее.
— И мы дадим тебе вот это, — сказала она. — Это помогает рубашке оставаться на месте, когда ты превращаешься. Помогает контролировать, когда ты меняешься. Сначала это похоже на чихание, ты ничего не можешь с этим поделать; это происходит каждый раз, когда ты волнуешься или боишься, или чувствуете что-то подавляющее. Но если носишь амулет, это происходит только тогда, когда ты того хочешь.
Его щеки горели. Но за смущением, страхом и замешательством скрывалась серьезность случившегося.
Андерс изменился.
Он стал Ледяным Волком… одним из немногих, одним из избранных.
Его мозг боролся с этой мыслью, пытаясь избавиться от нее на основании того, что Андерс не был особенным ни одного дня в своей жизни, но это было невозможно отрицать.
— Я — Хейн Меккинсен, — представился вожак, поправляя на носу квадратные очки. — У тебя были родители на площади, которых мы должны найти?
Годы практики соединились инстинктивно, и Андерс открыл рот, чтобы солгать. Правила были просты. Никогда не признавайся, что есть родня. Никогда не называй своего настоящего имени. Никогда не признавайся, что у тебя не было родителей. Но как он сможет произвести на свет родителей, если скажет «да»?
— Я, эээ…
Потом он понял, что Хейн произнес эти слова как вопрос. Было ли это из-за рваной одежды, которую он носил до своего превращения (мальчик понял с болью, что потерял всю утреннюю добычу, когда его куртка была сорвана с тела) или из-за его слишком худого тела, или из-за его немного слишком длинных волос, которые стали грязными и нуждались в стрижке, они его подозревали. В Холбарде было достаточно детей-беспризорников, очевидно, Хейн был знаком с существованием беспризорных сирот.
— Если нет, то теперь у тебя есть семья, — продолжал Хейн. — Мы заботимся о нашей стае. Тебя накормят, оденут, разместят и обучат в Академии Ульфара.
Андерс медленно выдохнул, хотя внезапно почувствовал, что его легкие уменьшились в объеме. Он с трудом мог представить себе одну из этих вещей — знать, откуда будет поступать вся его еда, знать, что у него есть безопасное место для сна, ходить в школу… не говоря уже обо всем другом.
— Нет родителей, Херро Меккинсен, — признался он, ощущая кончиками пальцев толстую шерсть плаща, впитывая его тепло, роскошь. Девушка, которая владела им, застенчиво улыбнулась ему.
Он не смог бы улыбнуться в ответ, даже если бы захотел. Он судорожно вздохнул, пытаясь придумать, что бы такое сказать, чтобы уйти от них.
— Не волнуйся, — сказал Хейн, очевидно, понимая его страх, но не понимая его источника. — Если еще один драконий шпион проберется в город, мы больше не упустим свой шанс. Нас послали, чтобы найти тебя, но другие все еще следят за ней.
Холодок скользнул по спине Андерса, как одно из копий, брошенных волками в Рейну, когда она бежала с площади. Эти люди могли казаться дружелюбными, но они не были безопасны, не для него.
Эти люди охотились за его сестрой, а значит, и за ним тоже. Они просто еще не знали об этом. Они бросили в нее свои ледяные копья, пытались убить ее, и с таким же успехом могли бы бросить их в него.