— Так это твоими молитвами я избавился от отвратительного гнойника на безупречном шёлке моей судьбы? — удивление, прозвучавшее в голосе собеседника, изрядно повеселило Мореву.
— Конечно. Достаточно, всего лишь, было предложить ей то, чего её душа жаждала больше всего. Смотри сам, — и она показала Сияру строптивую беглянку.
Риара явно была на королевском балу. Брюнет с удивлением заметил, что она была сейчас также молода и свежа, как в тот чёрный день, когда впервые пересеклись их кривые дорожки.
— Что ж, она кажется мне вполне довольной жизнью. Значит, могу не бояться, что снова потревожит мой покой.
— Нет, эта ведьма метит в королевы. Зачем ей ты, если больше не можешь считаться лучшим кандидатом на её благосклонность?
Взвесив все резоны, Сияр решился, сделав роковой шаг в ловушку, выхода их которой ему уже не дано было отыскать.
— Хорошо, если я не совращу кхайю Беренику с помощью твоих чар, то женюсь на любой женщине, на какую укажет Снежная Госпожа Артайя. Клянусь своей душой и честью древнего аристократического рода! Твори уже свои чары, маленькая дрянь! Мне не терпится разрушить жизнь той, которая посмела мне отказать! Такого пренебрежения простить не сможет ни один мужчина!
— Договорились! — рогатая девица едва смогла скрыть собственный триумф, ведь при любом исходе этой авантюры, в выигрыше останется только она. — А теперь надень на шею амулет. Он — точная копия того, что висит у эльфа Кильдина на шее. И не вздумай проронить ни звука, пока я творю заклинания. Иначе за результат не поручусь! Как и никто из Сущих!!!
Юная демонесса выудила из воздуха нечто, кажущееся роскошным чёрным алмазом. Правда, когда она что-то неразборчиво пробормотала, драгоценность полыхнула призрачным светом и рассыпалась на снежинки, начисто лишённые серебристого света. Кисея окутала Сияра на всего несколько мгновений, а когда спутница подвела его к Ледяному Зеркалу, оттуда на него глянул синеглазый эльфийский ювелир, Кильдин, похитивший всех сердце Береники, а может, даже и душу.
Мужчина с раздражением осознал, что у него не было и призрачной надежды на шанс покорить строптивую Нику. Особенно, если учесть, что даже Изначальный не смог погасить это пламя, чтобы обрести долгожданный душевный покой.
Тёмно-каштановые волосы удачливого соперника эффектно оттеняли бездонные синие глаза и молочно-бледную кожу с серебристым отливом. Словно свет звёзд и Зимнего Солнца упал на неё, да так навеки там и остался. Голос тоже стал такого тембра, что нельзя встретить у представителя ни одной иной расы:
— И что мне делать теперь? Эта личина меня безмерно раздражает! Ненавижу длинные уши и высокомерие эльфийских лордов!
— Не беспокойтесь, повелитель. Она слезет с вас сразу, как Береника уступит вашим пылким признаниям и горячим ласкам. Только, смотрите, не переусердствуете с напором. Иначе, даже такая совершенная маскировка не поможет нам добиться желаемого результата, — дочь Артайи жадно облизнула пухлые губки, мечтая о том великом дне, когда достигнет своего совершеннолетия. Уж тогда-то она сможет творить всё, что только взбредёт в голову с оглядкой только на собственную мать. — Воскресите в памяти те далёкие времена, когда вы ещё были неопытны и совсем не искушены в делах любви и соблазнения. К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т
— Попробую, но, Морева, но, боюсь, что ты требуешь от меня невозможного. Моё необычное для эльфийского вельможи поведение легко сведёт все преимущества твоей маскировки к нулю.
— О, и это — не проблема, пупсик, — снежная демонесса откровенно развлекалась, издеваясь над жертвой неутолённого желания и раненого самолюбия. — Вот, выпей, — в изящных пальчиках сверкнул золотой флакон, наполненный, как казалось, серебристым туманом. — Если Кильдин и Береника — не суженая пара, то ни её дары, ни чутьё не спасут эту задаваку от грехопадения. Как только Ника уступит твоим желаниям, Тропы Ледяных Зеркал больше не станут открывать для неё Двери в иные миры. Они с её ювелиром навеки потеряют друг друга. Что потом ты будешь с ней делать, меня совершенно не касается. Поспеши. Всё нужно сделать до того, как строптивая кхайя снова продолжит свой долгий путь.