Находиться на свежем воздухе было опасно. Так можно было даже замерзнуть насмерть. Да и нервное напряжение и бессонная ночь начинались сказываться. За тёплую постель, миску сытной похлебки и кружку согревающего травяного сбора я была готова отдать целую золотую монету из тех десяти, что сейчас лежали на дне одной из дорожных сумок. В вышитом обережным узором кожаном кошеле.
— Идем, Ника. Успеешь привести себя в порядок, чтобы смотрины прошли, как должно. Мужчины возвратятся домой сразу, как стемнеет. Поторапливайся, — и она буквально потащила меня по лестнице, словно опасаясь, что передумаю. Откажусь от её гостеприимства, что всё больше и больше казалось весьма сомнительным счастьем.
Когда Гардарика отлучилась, чтобы принести мне кваса. Его по обычаю наших земель хранился в глубоком погребе, вылила в специальный желоб угощение. Торопливо перекусила полосками вяленого мяса с черствым уже хлебом из своих небогатых запасов и запила горячим отваром из трав, отвращающих хвори и колдовство. Напиток хранила в заговоренной деревенской ведьмой фляге.
С удивлением почувствовала, что стала ощущать себя гораздо бодрее, а непривычно холодные пальцы снова стали тёплыми и приятными на ощупь. Когда протянула руки к огню в очаге, с удивлением почувствовала странность. Я начинаю замерзать, точно выскочила на улицу недостаточно тепло одетой. Услышав легкие шаги, заставила себя постоять у «печки» ещё немного и только потом вернулась к столу.
Жадные взгляды Гардарики, что та украдкой бросала на меня, когда думала, что не вижу, навели на невеселые думы. Мне следовало удрать из этого дома до того, как вернется муж Рики с родственником. Иначе, как подсказал дар Солейры, со мной может случиться нечто гораздо хуже смерти. Что-то, что у меня было, оказалось безумно ценно для всех, кто жил в этом странном ледяном доме.
— Прости, так устала, что, пожалуй, прилягу прямо сейчас, — притворно зевнула, прикрывая рот узкой ладонью.
— Сейчас, сейчас, Ника, — вскоре оказалась в уютной спальне. Через полвздоха услышала, как снаружи Гардарика задвинула засов и, безумно расхохотавшись, куда-то стремительно ушла.
Сложив два и два, сразу поняла, что нужно бежать до того, как все трое соберутся под одной крышей. Под моим окном, в котором отсутствовали стёкла, намело внушительный сугроб. Натерла открытые участки кожи специальным жиром, чтобы не обморозиться, оделась потеплее.
Снова поблагодарила собственную предусмотрительность, выудив из мешка моток крепкой веревки. Специальной петлей обвила выступ на подоконнике, чтобы можно было вернуть себе собственное имущество и не дать возможным преследователям подсказки, где искать пропажу.
Дар Матери предупредил, что сугроб покидать до наступления утра не стоит, иначе меня неминуемо обнаружат и схватят бывшая подруга и два нелюдя. Смотав крепкий пеньковый шнур в моток, расстелила на утоптанном полу в белой пещере циновку из стеблей тростника. Как следует, закуталась в три одеяла, прихваченных с собой, и попросила Солейру защитить меня от тех, кто явно хочет причинить мне зло. Даже не заметила, как заснула.
Проснулась от ощущения того, что солнце встало, и нам с Гардарикой нужно поговорить. Днём подруга не опасна, а вот ночью её вторая суть одерживает верх над милосердием и здравым смыслом человека. Вокруг моего убежища было много следов, но отчего-то никто так меня и не обнаружил. Молча поблагодарила Солейру за чудесное спасение и своевременный совет. Потом отправилась на поиски попавшей в беду сестры по несчастью.
Рика плакала навзрыд, присев на ледяную скамью. Когда взяла её за руку, с радостью поняла, что кожа тёплая, как у живого человека. Во взгляде подруги, когда она подняла глаза было столько стыда и раскаяния, что попросту обняла, давая выпустить на волю весь ужас и горе, что отравляли ей и без того совсем беспросветное существование.
— Что с тобой произошло? Расскажи мне. Может, вместе мы найдем выход из этого ужасного положения?