Потом окрестности огласил полный ужаса вой, постепенно превратившийся в пронзительный визг. Такие звуки могла издавать только перепуганная до полусмерти собачонка, столкнувшаяся нос к носу с медведем или волком. Потом всё стихло.
Глава 23
Среди молочно-белого света порхала ледяная бабочка. Вскоре цвет её крыльев уже походил не на застывшую от мороза воду, а на расплавленное красное золото. Через мгновение она рассыпалась жаркими искрами, а потом я увидела, что ледяной острог Делиарры стремительно тает. Вскоре мне даже пришлось отпрыгнуть назад, иначе была слишком велика опасность промочить ноги. Словно весенний паводок внезапно нахлынул из родных краёв.
Алиша как в воду канула. Вампирши нигде не было видно. Решила прояснить этот вопрос попозже, ведь с удивлением увидела, Делиарру. Хранительница Салехха, ставшая возлюбленной и невестой некроманта Гердиона, счастливо улыбалась. Она бережно несла на смуглых ладонях розу с прекрасными сапфирами в виде изящных сердечек. Чёрные волосы, заплетённые в три толстые косы, перевитые серебряной лентой, оттеняли приветливое лицо. Жрица Солейры в этом мире ласково мне улыбнулась и поблагодарила:
— Если бы не твоя верность выбранному тобой мужчине, Салехх никогда бы не смог восстать из пепла и руин, — глаза цвета морской волны смотрели на меня с искренней благодарностью. — Я собиралась замуж, но Алиша оспорила наш выбор. Гердион отверг страсть Главы Гнезда Пурпурной Луны. Она в отместку разрушила всё, что всегда было так дорого нам обоим. Погубила эту реальность с помощью магии тёмного льда. Ею она обладала, признав власть снежных демонов.
— Надеюсь, теперь всё будет в порядке. Только как теперь вернуть вашему жениху то, что у него отобрала наглая нежить? — сказать, что мне было жалко мага смерти, значило ничего не сказать. Моя душа плакала от осознания того, что и мою жизнь также мог безвозвратно сломать Эйвилль, когда был вампиром. — Могу я ещё что-нибудь сделать, чтобы, хотя бы, уменьшить вред, нанесённый Салехху этой безголовой блондинкой?
— Ты и так уже сделала всё. Идём со мной Береника. Сама увидишь, — и меня довольно решительно вывели вон.
Было немного дико видеть собственными глазами, как тёмные чары кровососки тают, точно дурной сон на рассвете. Что за магия была заключена в рубиновых сердечках и розе, созданной моими собственными руками, так и осталось загадкой. Проявлять же излишнее любопытство я не стала.
Моё сердце чуть не рухнуло на дорогу, когда увидела некроманта рядом с тем местом, где тот когда-то испустил последний вздох. Предать или смалодушничать Гердиону не позволяла врождённая порядочность и редкостное для мага смерти благородство души. Призрак не скрывал своей радости, наблюдая за тем, как мир, что погиб из-за преступной страсти и мстительности Алиши, возрождается из руин и пепла.
На Салехх спустились фиолетовые сумерки. В тёплом воздухе, напоенном ароматом цветущих садов, носились существа, похожие на перламутровых летучих мышек и малахитовых воробьёв. Радостные трели исполняли вечный гимн жизни и Солейре.
Вишнёвая ветвь ласково прикоснулась к моему лицу, а потом я утонула в бездонных глазах Великой Матери. В голосе точно переливались весенние ручьи, играя прозрачными струями:
— Рада, что не обманулась в тебе, дитя моё. Надеюсь, ты понимаешь, почему бессмертные не могли вмешаться напрямую?
— Да, моя богиня. Тогда любая Снежная Госпожа смогла бы сунуть нос в и без того непростую ситуацию. Салехх и его обитатели, так и остались бы вечным гимном испепеляющей всё страсти. Без шансов на то, что они когда-нибудь смогут вернуть утраченную жизнь и родную реальность.
В воздухе раздался хрустальный звон, а потом я услышала, что смеху хранительницы вторит сочный мужской баритон. Обернувшись, увидела, что прошедшие все испытания влюблённые уже получили самую желанную для себя награду. Они снова были вместе. Теперь уже никто и никогда не сможет их разлучить.
Богиня-мать, словно поняв, что меня так живо интересует, загадочно улыбнулась и проронила:
— Вижу, что тебе очень любопытно, какое наказание понесла бывшая Глава Гнезда Пурпурной Луны? — я смогла лишь утвердительно кивнуть головой в ответ, побоявшись разрушить хрупкое очарование момента.