– Ему бы все равно не дали покинуть планету, – твердо заявляю я, вскидывая подбородок, – сыворотка жизни – стратегический продукт Марса, предназначенный только для граждан семи городов-оплотов.
Какой острый у него взгляд. В синих глазах затаился огонь, и еще что-то? Злость? Неодобрение? Ему не нравятся мои слова.
– Вы хотели сказать предназначается только для сенаторов и верховной элиты Марса, лейтенант Ло, – проговорил он холодно, – только они имеют права жить вечно и не болеть.
На что намекает этот землянин? Он пытается заявить, будто богатые присвоили себе сыворотку? Но это не так. Делается все возможное и невозможное, чтобы увеличить ее производство. Но обеспечить ею и Марс и все огромное население Земли невозможно.
– Земляне сами виноваты в том, что с ними происходит, – говорю я ровно и слегка надменно, стараясь смотреть ему прямо в глаза и не отворачиваться, – довели свою планету почти до полного разрушения. Отравили воздух, воду и почву собственными руками. В добавок бесконтрольное потребление запрещенных препаратов приводящее к насилию и агрессии. Вы убиваете сами себя и не хотите остановиться. И теперь вините кого-то в собственных бедах. Почему Марс должен вас спасать? С какой стати? Мой отец и сенаторы выстроили эту цивилизацию из песка и хаоса для жизни и процветания, а не для очередного разрушения, – я резко повернулась на каблуках, хотела уйти. Но тут Рейдж схватил меня за локоть и притянул к себе.
– А разве марсиане – не люди, Тея? – спросил он меня, сжигая своим взглядом, а его губы были в опасной близости от моих. Меня бросило в жар, а сердце заколотилось так быстро, словно хотело выпрыгнуть.
– Разве мы не люди, лейтенант? – повторил он, уже чуть мягче, видимо заметив смятение и испуг в моих глазах. – Почему население Марса стало считать себя выше и лучше населения Земли? Чем вы лучше, Тея? В вас не течет та же кровь? Вам не нужен воздух, чтобы дышать? Все мы люди, лейтенант. И все мы хотим жить. Как и та девочка, дочь Джеймса Рорха.
– Сыворотка жизни – для великой цивилизации Марса, земляне же предоставлены естественному отбору, – повторила я слова Эрика, сказанные как-то на одном из приемов. Зачем я это сказала? Разве я так думаю? Нет конечно. Но как только я это произнесла, Рейдж выпустил мою руку. Что это мелькнуло у него в глазах? Разочарование? Сердце громко стучит в голове, щеки горят. Я прячу от него глаза, не хочу смотреть. Но он берет меня за подбородок очень нежно и осторожно, словно я какое-то хрупкое создание, и долго смотрит в глаза. А потом резко разворачивается, открывает дверь и уходит. Я смотрю ему вслед. Растерянная, сбитая с толку.
И вдруг внутри меня поднялась волна злости. Какое мне дело до его мыслей и чувств? Пусть думает обо мне все, что хочет.
Вышла из Отдела, взяла дежурный катер и поехала на место, где поймали землянина. Очень много вопросов осталось после этого допроса. Слишком много. И их нельзя оставлять без ответов. Что-то внутри меня говорило, что главное зло еще на свободе. И оно затаилось, чтобы нанести основной удар.
Квадрат Четыре А оцепили. Кругом было много роботов и полицейских, велись земляные работы. Подойдя ближе, я поняла, что заливают бетон в отверстие выхода из туннеля.
– Добрый день, офицер, – подошла к одному из патрульных, следящему за работами. – Что здесь происходит?
– Приказ убрать отверстие в старой канализации, – отвечал офицер.
– Кто отдал приказ? Отдел безопасности?
– Нет, Служба надзора города.
Я посмотрела туда, где уже десяток роботов трудились над заливкой бетона и дальнейшем его разравниванием.
– Как можно убирать вход в туннель предварительно не проверив все тщательно? – недоумевала я.
– Да что там проверять, – пожал плечами офицер, – старая канализация, которая давно уже не используется. Самое верное решение – это забетонировать все дыры, чтобы никто не свалился туда, ну или, чтобы никто не мог спрятаться, как тот ненормальный землянин.
– А есть подробная карта всей канализационной системы?
– Конечно, – кивнул офицер и дал мне свой планшет.
Какая огромная! Тянется фактически подо всем иммигрантским кварталом. Красными точками отмечены выходы. Порядка двух десятков.
– И сколько времени понадобиться, чтобы все заделать?
– Да быстро справятся. За пару-тройку дней точно.
Я увеличила один сектор, и сразу же вспомнила то нападение на двух женщин. Тот переулок находился как раз рядом с одним из выходов.
– Эту точку уже залили? – спрашиваю я.
Офицер смотрит и качает головой.