Нож проходит по касательной, оставляя длинную рану на запястье до локтя, а в следующий миг я лечу в сторону барной стойки, сжимая в пальцах ледяной металл пистолета нападавшего. Он заткнул его за пояс, решив, что сможет ограничиться только запугиванием.
- Сучка… - неприятно усмехнулся мужчина, направляясь ко мне. Попутно он пнул тело девушки, лежавшей без сознания.
Моргнула, сбрасывая наваждение. Но словно в насмешку память не хотела узнавать одну из официанток клуба. Она раз за разом подкидывала мне одну и ту же картинку. Полутёмный подвал. Тяжёлые цепи, сковывающие движения. Ошейник, душивший горло и волю.
И страх, безграничный и беспредельный. Крик, который никто не услышит. И довольные ухмылки уродов, забивающих насмерть беззащитного ребёнка. Потому что он оказался не нужен и бесполезен…
- Ну что, ещё будешь сопротивляться?
Двойное эхо в голове. Два голоса слившиеся в один. Два эпизода моей жизни, перемешавшиеся в жуткое подобие кошмарного сна. Я медленно села, опираясь спиной на стойку. Пальцы машинально сняли пистолет с предохранителя, передёрнули затвор…
Звук выстрела оглушил лишь на мгновение. Руки пробило яркой вспышкой боли, от отдачи. А после наступила глухая, давящая тишина, нарушаемая лишь моим сбитым дыханием и вздохом удивления.
И это всё, что нападавший успел сделать, роняя нож на пол. Он дёрнулся в мою сторону, всё ещё не понимая, не веря.
Звук выстрела повторился вновь. Мужчина хватанул ртом воздух и рухнул на пол, не шевелясь и не пытаясь до меня добраться. Краем сознания я отметила, как на его одежде проступили пятна крови, но никак на это не отреагировала.
Я просто откинула пистолет в сторону и бросилась к лежавшей на полу девушке. Небольшое расстояние преодолеть оказалось труднее всего. Мне всё казалось, что сейчас натянется цепь, сдавливая горло и утягивая назад. Но ничего этого не было, и вскоре я сидела на коленях перед бессознательной официанткой, обнимая её голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону.
Дрожащие пальцы нащупали слабый, но уверенный пульс. И страх, сковавший меня, медленно отступил, оставляя горький осадок на душе. Память, перестала играть со мною в прятки, подменяя настоящее прошлым и наоборот…
Но легче от этого не становилось. Я беззвучно смеялась и плакала, прижимаясь лбом к груди девушки. И не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Мне было плевать, что обо мне подумают.
Ведь по их душу не приходили демоны прошлого… Разрушая иллюзию обычной жизни и сжигая дотла надежду на счастье.
Реальность возвращалась толчками, вытесняя картинки-воспоминания. Первым пришёл слух, позволяя расслышать шум шагов, различить голоса и крики, наполняющие пустой зал. Следом зрение, когда сморгнув, я поняла, что вновь вижу знакомую обстановку клуба, а на руках у меня приходящая в себя официантка. Кажется, её зовут Катя…
Последним на место встал разум, позволив громко выдохнуть, давя очередной болезненный всхлип и нелепо, неуклюже подняться на ноги, не обращая внимания на чьи-то руки, пытавшиеся мне помочь. Любое прикосновение отдавалось в голове фантомной и реальной болью в теле. Зашипев, я резко ударила по пальцам чужака и сделала пару шагов в сторону, пытаясь восстановить разлетевшееся к чертям самообладание.
Не вышло. А тело, нывшее от боли, лишь усугубляло и без того незавидное состояние. И я, шатаясь, прихрамывая, сутулясь и опустив голову, побрела в сторону бара. Мне нужно было хоть что-то, что даст почувствовать себя живой.
И это всё, о чём я могла думать.
За стойкой обнаружилась ещё пара официантов. Разум отказывался вспоминать их имена, а взгляд фокусироваться на лицах. Я тяжело опёрлась на стойку, пытаясь унять головокружение и тошноту, подкатывающую к горлу раз за разом. И, с трудом разлепив губы, тихо и хрипло выдохнула:
- Водки.
Вопросов никто задавать не стал. Они просто поставили на стойку запотевшую, высокую бутылку, глядя на меня круглыми то ли от страха, то ли ещё от чего глазами. Рвано вздохнув, я схватила её слабыми пальцами и медленно сползла на пол, не чувствуя в себе сил продолжать стоять. Опёрлась спиной на твёрдую поверхность, с трудом скрутила неподдающуюся пробку…
И сделала два больших глотка, не поморщившись от боли в ранках, от того как крепкий алкоголь обжёг горло. Пружина, сжимавшая меня изнутри, никуда не исчезла, но ослабла. Во всяком случае, настолько, что бы я смогла понять кое-что.
Мне нужен телефон. И мои братья. Чтобы я забыла, что такое беспомощность, чтобы я не корчилась от бессилия и боли. Чтобы я смогла разреветься в крепких объятиях и наконец-то успокоится, хоть и ненадолго.
Прямо передо мной появилось обеспокоенное лицо Харлея. Рыжий байкер хмурился, косился на бутылку, но не пытался ко мне прикоснуться. Тошнота вновь подкатила к горлу, и я громко сглотнула, заставляя себя говорить:
- Телефон.
- Сейчас приедет скорая и тебя осмотрят, - скупо откликнулся Илья Алексеевич, всё же попытавшись коснуться моей щеки.
Резко отклонилась, уходя от прикосновений и, едва не рухнув на пол, проговорила, крепко сжимая пальцами горлышко бутылки:
- Нахрен врачей. Мне нужен телефон, Харлей. Не трогай меня. Просто. Дай. Мне. Телефон.
Слова давались с трудом. Я понимала, что грублю, что срываюсь на человеке, который искренне обо мне беспокоится. Только вот ничего не могла с этим поделать. Я не выдержу чужих прикосновений. Я не вынесу осмотра врачей и больницы.
Мне нужна моя семья. Срочно.
Харлей окинул меня нечитаемым взглядом, но всё же протянул свой сотовый. Выхватив его, дрожащими, плохо слушавшимися пальцами я набрала знакомый до последней цифры номер и, прижав телефон к уху, сделала ещё один глоток из бутылки. Трубку взяли не сразу, а голос сложно было назвать приветливым.
Я тихо всхлипнула, закрывая глаза и подтягивая колени к груди, пытаясь сжаться в комок. И тихо прошептала:
- Дим… Забери меня… Пожалуйста…
- Изи? – мгновенно проснулся брат, его голос приобрёл взволнованные нотки. – Ты где, ребёнок? Что случилось?
- Я на работе… - ещё один всхлип и судорожный вздох. – Забери меня, Дим… Мне больно…
- Жди, - коротко откликнулся Димыч и отключился. А я вернула телефон владельцу и прижала к груди бутылку и больную руку, раскачиваясь из стороны в сторону, в попытке сдержать накатывающую волнами истерику.
Вокруг суетились люди. Кто-то что-то спрашивал, кто-то что-то хотел. Я не реагировала, не отвечала и не смотрела по сторонам. Сжавшись в комок я считала секунды, складывала их в минуты и ждала единственного человека, который никогда не оставит меня в беде. Единственного, кто никогда меня не подводил.
Моего родного старшего брата.
- Дима… - сглотнув, тихо шептала, раскачиваясь. – Димыч… Димочка… Дим… Спаси меня…
***
- Сука!
Бутылка коньяка, врезавшись в стену, разбилась, расплескав всё своё содержимое. Следом та же участь постигла и ещё пару бутылок и несколько рюмок. Но легче от этого не стало. Хотелось разного…
Но в первую очередь добраться до того ублюдка и выбить из него всё. Начиная от того, кто это заказал и заканчивая душой. Олег как никогда прежде чётко осознал, что засранцу очень повезло попасть в руки полиции до того, как он до него добрался.
Иначе это был бы тихий, безопасный труп. Очень обезображенный труп. Как минимум.
- Сядь, - хмуро выдал Алёхин, глядя на то, как его друг мечется по кабинету, сшибая всё на своём пути. Он сам, как и Харлей приехал одновременно с доблестными представителями полиции. И осознавать, что выберись он в клуб чуть раньше, и ничего бы этого не было оказалось…
Неприятно, да. Поэтому глянув на друга ещё раз, он с нажимом повторил:
- Сядь и успокойся.
- Успокоиться? Какого х**, Мих?! Как, блять я могу успокоиться?!
- Сядь! – не выдержав, рявкнул Михаил, стукнув кулаком по столу. – Поздно пить боржоми, когда почки отвалились нахер! Ты мне лучше другое скажи… Каким образом этот хмырь вообще смог пробраться в клуб и где, млять, была вся наша охрана? И ты в том числе! Ты же вечно торчишь у камер!