– Клиент доходит до кондиции. Будьте готовы.
– Усегда готовы, – ответил я голосом Папанова, пропустив слово «идиот».
– Надёргался басмач, но на ногах держится. Здоров, как бык, таких сразу надо вырубать, – занимая переднее кресло поделился наблюдениями Федя.
– Поживём – посмотрим, – не согласился Лёша.
Наконец, в распахнутой, придерживаемой охранником стеклянной двери показался клиент. Ступив два шага вперёд, тот поозирался, и я успел подумать: «Проверяется что ли? Глупо, он персона официальная, неприкосновенная. Скорее всего вынюхивает, куда подевались его пассии».
Повернув голову, тот о чём–то спросил охранника. Выслушав ответ, полковник сплюнул, полез в карман брюк. Вознаграждённый страж, мелко поклонившись, вознамерился довести благодетеля до парковки. Отстранив его, довольно твёрдо ступая грешными ногами по асфальту, полковник пошёл к машине. Поковырявшись в дверном замке, подёргал ручкой, пнул скат. Ударив кулаком по крыше прокричал заклинание, в котором упоминалась чья–то мать и рогатый шайтан. Наконец, заклинание помогло, дверь распахнулась, и полковник грохнулся на сиденье.
По Лёшиной команде я запустил двигатель. Без включённых бортовых огней, рискуя налететь на ухаб или влететь в лоток, сократил дистанцию. Езда ощупью взвинтила нервы, и я начал злиться:
– Этот пёс зачем–то рвёт на юг, в запретную зону.
– Для него «запретная зона», это не для нас, он там свой, – подхватил моё настроение Федя. – Что делать будем?
Помолчав, Лёша принял решение:
– Перед светофором дорога раздваивается. Свернёт влево – сопроводим дальше, прямо поедет – перехватим.
На светофоре мы облегченно вздохнули. Не доезжая до следующего перекрестка «ауди» стало у аптеки. Федя сделал свое предположение:
– За джентельменским набором пошёл.
– А может, хочет позвонить «маме Розе», – внёс я свою версию. – Девок ты от него увёл, вот он злой и носится по городу. Подбирать первую попавшую остерегается.
Память у Лёши прекрасная, это я понял, как он держал в памяти план совсем не маленького города с множеством улиц, переулков и улочек.
– За перекрёстком, с правой стороны начинается пустырь и должна быть лесопосадка. Будем работать.
Из аптеки клиент вышел повеселевший. Насвистывая, забрался в машину, рванул с места. Плавно разогнав «жигулёнок», я включил габариты. Пристроившись к бамперу «ауди» переложил руль, совершил манёвр. Прочертив на асфальте дугу, подставляя бок под удар резко нажал на педаль тормоза. У пьяного клиента реакция оказалась хорошей, значит поговорка о пьяницах и новичках права. Выбравшись через правую дверь полковник выпрямился, расставил по–борцовски ноги и руки. Набрав побольше воздуха гаркнул:
– Ты скотина, что ли? Что делаешь, а? Не видишь кто едет, а? В тюрьму захотел, баран? Ты знаешь, кто я? Иди сюда, ишак.
Приказы чужого офицера нужно тоже уважать. Подойдя, вежливо сказал:
– Зачем дорогой Мурод орать и ругаться? У меня к тебе столько же вопросов, сколько у тебя ко мне.
– Йе, ты кто? – наклонившись вперёд, Мурод пытался разглядеть, кто перед ним. – Ты разве меня знаешь?
– Конечно! Я же Мустафа из Стамбула, узнал?
Разводя руками воздух, совсем растерявшись, полковник пробормотал:
– Мустафа? Не знаю.
– Привёз тебе привет от Махмади.
– Я…
Неслышно зашедший с тыла Федя, угрожающе прошипел на русском языке:
– Молчи. Садись в его машину, шакал.
Воинственный и храбрый на посторонних, полковник на поверку оказался трухой. Проглоченный страхом, он издал пушечный хлопок некоторой частью своего тела, и Федя контролирующий его движения, решивший, что тот незаметно достав пистолет произвёл выстрел, молниеносно отклонил туловище. Присев на полусогнутые колени, развернулся на них. Перехватив руку полковника, сжал его запястье, другой рукой ударил под рёбра. Ни крика боли, ни сопротивления не последовало. Подтащив тушу к жигулям и запихав её на заднее сиденье, Федя ощупал карманы, не забыв пощупать штанину.
– Фу ты, черт, поначалу подумал пушка у него, а оказалось… Хорошо, что не обделался.
Лёша, сев за руль «Ауди», крикнул: