– Не отставать.
Прицепившись хвостом к ведущему, повторяя его действия, не забывал о счислении пути. По расчётам до намеченной точки минуты три, максимум четыре, учитывая постоянное изменение скорости. Совсем не кстати сзади раздался кашель, затем сопение и мычание. Федя, сидевший в неудобной позе – вполоборота, не сводивший глаз с полковника и прошипев:
– Рано очухался, братан.
Стал коленями на сиденье, поднял руку. Зрелище не для слабонервных: плавно танцующая рука и собранные щепоткой пальцы, напоминали кобру; при лунном освещении салона она казалась размытой, необъёмной и от того жуткой. Предполагая, что сейчас произойдет, включил плафон. Рука поползла вперёд, закачалась, оттянулась пружиной назад и с бешеной скоростью устремилась в атаку. Точечный удар успокоил клиента. Похлопав жертву по щеке, почти рифмуя, Федя ласково пропел:
– Баю–бай, полковник спи. Коля, погаси огни.
Этот удар мне был знаком по тренировкам, и зная его эффект, спросил:
– Не очень сильно?
– Нормально. Бугай здоровый.
Вскоре остановились. Место оказалось вполне приличным и располагало к душевной беседе: журчащий арык, с перекинутым через воду лунным мостиком, тёмная сплошная стена деревьев, тихо шелестящих листьями, стрекотанье цикад. На сдвоенное и пугающее уханье филина решили внимания не обращать.
Открыв заднюю дверь, я поднёс к носу клиента нашатырь, ласково спросил:
– Выспался, дорогой Мурод?
Совершенно не ориентируясь в действительности, тот приподнялся, упёрся грудью в спинку переднего сиденья, ухватил наголовник. Выдернув его как репу, сбросил на пол. Действуя в узко–суженном сознании, лёг подбородком поверх кресла, протянул руки к рулю, зашуршал в поисках педалей армейскими туфлями.
– Весёлый парень. Белая горячка, что ли? – удивился Федя и потащил весельчака за шиворот.
Вывалившись наружу полковник перевернулся, стал на четвереньки. Сражённый спазмом его желудок испустил утробный звук и вывалил наружу первую порцию массы…
Вывернувшись наизнанку, растерев по физиономии выступившие слёзы, весельчак сменил позу и попросил воды.
– Может водки? Свежая! Легче станет.
Учуяв знакомое слово, ассоциировав его с весельем, музыкой и женщинами, полковник дал разрешение:
– Давай!
Влитая в пустой желудок водка, произвела сложную реакцию знакомую многим, после чего на короткое время возвращается способность мыслить. Находясь в дефиците времени, субъект старается получить как можно больше информации: «Где я? Что со мной? Почему я валяюсь на земле, а не в кровати? Отчего болит тело и откуда следы побоев?» Наш клиент несколько отличался от основной массы. Занюхав водку свежим воздухом, тот пролаял:
– Вы кто? Вы знаете кто я, а? Да я вас!
Отобрав у него стакан, Федя посоветовал ему заткнуться.
– Мурод, не серди его, – как с самого начала строю с ним разговор только на узбекском языке. – Это не человек, зверь и тот добрее. Ему вырезать твою печень будет только в радость.
Осознав со стороны Феди угрозу своей требухе, Мурод шлёпнулся с корточек на задницу. Его волнение усилилось при появлении Лёши. Скороговоркой слов, заимствованных у некоторых народов мира, Лёша соткал предложение. Особо пугающим было конечное слово – кердык, сопровождённое движением пальца по глазам, горлу и животу.
– Этот пуэрториканец похуже вон того русского. Троих своих братьев зарезал, пытавшихся его обмануть. Понимаешь? Ты тоже хочешь нас обмануть, нехорошо это. Идём в твою машину, там разговор закончим.
В машине, боязливо отодвинувшись от любителя человеческой печени, полковник достал платок, громко высморкался. Мы же, устремив на него три пары глаз, приступили к потрошению.
– Товар куда спрятал, вошь туркестанская? – рявкнул Федя.
– Какой такой товар? – не понял полковник, бегая глазами.
Лёша прострекотал короткую фразу.
– Что он сказал? – прохрипел допрашиваемый.
– То же, что и русский. Про две тонны героина.
– Сколько? – полковник подался вперёд, в его голосе слышались удивление, страх и восхищение чьей–то наглостью.
– Это знаешь сколько миллионов долларов?