Возможно моя жгучая, как невидимая молния мысль прожгла его сознание, а может, к чему склоняюсь больше, он просто устал пить, но створки распахнулись и на пороге, держась один за другого появились друзья.
— Смотри, дарагой, ты гарантийный слова дал! — слюнявя щёки Игоря, пьяно икнул Ашотыч.
— Ни страшись, возверну быстро,- лобызая щетину Ашотыча, обещал Игорь. — Я слово тримаю.
Повернувшись к своей охране, главарь распорядился:
— Скажэтэ Геворку, пуст гастей до гастыныца подбрасает. Какой гастыныца нада, дарагой?
— Интурыст.
— Да, пускай туда…
Во дворе, пуская из-под днища сизый туман, урчал мотором трёхсотый мерседес. Открыв заднюю дверь машины, я слегка прогнулся:
— Прошу, пан голова.
Пан, важно расположившись на сиденье, всё ещё находясь в образе спросил:
— Пистоль ни сгубил?.. А бомбу с гранатой?
Заняв, как положено охраннику переднее сиденье доложил, что всё в полном порядке и незаметно для посторонних показал пану кулак.
Пока машина проезжала промзону, в мозгу Игоря произошли изменения: уверовав в пьяном угаре, что он действительно знатная особа и руководитель крупного криминального сообщества приказал мне, холопу, молчать, наблюдать за дорогой и быть готовым к встрече опасностей. Закурив прихваченную у Ашотыча сигару, обратился к водителю:
— Давай хлопче швыдче.
Огрызнувшись и выпалив целую серию матерных слов, хлопче нажал на педаль газа, как умел, обогнал впереди идущие машины и по укоренившейся привычке выскочил на встречную полосу. Сигналя, дерзко показывая кулак шарахавшимся в стороны машинам, хлопче кричал в открытое окно:
— Куда едэшь, козёлный ишак?
Через полчаса гонки закончились. Высадив нас у гостиницы для иностранцев, коими мы после развала Союза являлись фактически, мерседес умчался в ночь.
— Ну и к чему эти фокусы? Высадились бы у метро и поехали домой, — озираясь по сторонам спросил пана голову.
— Для понту, — ответил тот, — и щоб показаться важливым.
Уже засыпая, дал себе слово — больше, ни в какие загранпоездки не ездить, а возлежать на диване под боком жены и во всем её слушаться.
Проспав остаток ночи и часть утра, весь день готовились к отъезду. За два часа до отхода поезда, голодные как волки, прибыли на Курский вокзал, приобрели билеты в купейный вагон и засели в буфете. На вчерашних дрожжах начальство после пива быстро захмелело, стало подозрительно щедрым и от них отстегнуло мне сто долларов. Для Москвы это не деньги и, я решил их потратить на покупку гостинцев.
Всю дорогу, возлежа на мягком купейном ложе, буржуй Игорь ублажал себя любимым «Амаретто», а из всех закусок предпочитал не менее любимые маслины и дорогущее салями.
Из московской поездки, я вынес неприязнь к гражданскому начальству, но, зато открыл в себе новое качество, до сих пор дремавшее в глубинах сознания —нахальство.
Отдохнув день, прибыл на фабрику. Отыскав в бухгалтерии бывшего босса, вручил ему заявление об уходе по собственному желанию. Сказав: «Да ты що, сказывся», тот потащил меня в пивную. Были уговоры с его стороны, обещание новых поездок и возвращение из них на собственных машинах с полным багажником денег. Уговоры, пустые лозунги и призывы разбивались о стену моего твёрдо принятого решения.
Выйдя за проходную, пересчитал оставшиеся от заначки карбованцы, обзвонил товарищей. Вечер, в компании однополчан прошёл весело и шумно.
[1] Здравствуй (с армянского)
[2] Дорогой(арм.)
[3] Девочка, дочка (арм.)
Глава 3
Отсидев под домашним арестом целую неделю, наконец, получил амнистию. Единственным утешением ежедневных вылазок в город, было ощущение свободы от женской тирании, но не более. Набеги на организации, которым требовались сотрудники, желаемой данью обеспечить не могли и я, сужая кольцо неохваченных учреждений, приближался к центру города. В этом скопище дорогих магазинов, в одном из них работал мой стародавний товарищ и хороший парень по имени Леви. Занимал он, как и положено лицу еврейской национальности, ответственную должность директора. Работников, точнее работниц подбирал лично, по им самим придуманной шкале оценки качеств, которыми должны обладать его сотрудницы. Эта шкала работала отменно и приносила моему товарищу не только финансовую прибыль. Персонал, состоящий исключительно из молоденьких девушек привлекал богатых горожан и бездельников, поэтов и милиционеров. На незамужний коллектив блондинок, каждую среду приезжал полюбоваться сам глава области, соблазнял их высокой должностью и огромным, выкроенным из бюджета окладом.