— Посоветуйте ему хвойные ванны, помогает.
Расслабившись, сказал про себя: «Фу-у! Думал мент или посыльный от Ашотыча про должок напомнить».
Назвавшийся Виталием парень махнул рукой.
— Да бог с ним, с майором! Изучите нужный район города по карте и к помощи прохожих не прибегайте.
— Я вроде согласия не давал, откуда я знаю, что там ожидает? Может, хотите похитить меня и обменять на бежавшего, на Украину кадровика из вашего Управления с кучей личных дел? Учтите, дома знают, где я. Будет международный скандал, и меня лично знает президент Кучма!
Гость застегнул куртку, покрыл голову симпатичной кепкой и только у двери оценил моё настроение:
— Хорошо держитесь, похвально…
Закрыв за гостем дверь на ключ, заметил в руках дрожь. Назвав себя слабонервным сел на кровать, нахмурился: «Что-то туману напустил кадровик. С чего он решил, что я соглашусь на его предложение, на лбу, что ли прочитал? А может так надо! Может это то, что называют знаком, в которые я верю. Ладно, давай баиньки, пока тараканы снова не зашумели».
По армейской привычке быстро раздевшись, прыгнул в постель. При уличном освещении, на столе заманчиво, словно приглашая угоститься, переливалась бутылочная наклейка. Показав ей дулю, повернулся к стене.
Утром бодрый, но голодный привёл себя в порядок: помассировал слегка помятую физиономию, выскоблил щетину, дважды почистил зубы. Разложив на столе карту города, поедая бутерброд, издавая горлом мычание, отдалённо напоминающее «марш Будённого», изучил район предстоящей вылазки. Проникнуть из Свердловского района во Фрунзенский можно держа направление строго на запад. Однако, такое возможно при наличии воздушного шара, которого не было под рукой, не было вертолёта, не было в Москве и воздушного метро; мой пеший маршрут пролегал по улочкам, улицам и площадям и на карте выглядел ломаной линией, в миниатюре, самую малость похожую на локсодромию. После некоторых колебаний выбрал общественный транспорт.
Цепко держа в памяти ориентиры, вышел на нужной остановке, осмотрелся. Оставляя блеклое дневное светило за спиной, двинулся к цели.
В чистом, не заплёванном подъезде прошёл мимо лифта. Считая ступеньки, поднялся на нужную площадку, остановился, нашёл нужную дверь, потянул руку к звонку. Противный, с привизгом глубинный голос завопил: «Беги, не стой пнём, беги отсюда, придурок, уноси лапти, зачем тебе всё это?!" Клонящуюся книзу руку притормозил другой, очень мужественный голосище: «Не думал, что ты такой тюфяк! Позор на весь организм! Смелее жми на кнопку, товарищ, иди навстречу вихрям и другим сквознякам и на тебя…», «… примерят деревянный бушлат» в ужасе прокричала подлая трусость. Спор двух противоречий временно прекратился, как только в открывшейся само собой двери обрисовавшийся силуэт произнес:
— Входите, не надо стоять на площадке.
Мужественный голос тут же воскликнул: «Смело ныряй в неизвестность бурно кипящего океана жизни! В нём выживает и побеждает тот, кто оседлает самый гребень волны; не бойся подставить грудь, словно парус, налетающему шторму! Плыви против течения — по-другому ты всё равно жить не сможешь!»
Повинуясь голосу, шагнул в глубину полутёмного коридора, напрягся в ожидании удара по голове, но вместо этого сзади раздался… пистолетный щелчок захлопнувшейся двери.
Парень, разглядеть которого в потёмках не смог, принял мою куртку, вздёрнул её на вешалку и пригласил пройти в комнату. В большой, слабо освещённой единственной комнате, от зашторенного окна навстречу мне поднялся вчерашний гостиничный знакомый.
— Доброе утро!
Ответил тем же, но на украинском языке:
— Доброго ранку!
Получив приглашение присесть, выбрал диванчик, оценил его мягкость тощим задом.
Тут, к несказанному моему удивлению, с кухни, держа поднос в руках появился вчерашний знакомый пижон, по совместительству помощник майора-бюрократа. Припомнив обиду воскликнул:
— Тю, старый знакомый! Вас, что, майор вытурил с должности писаря? Не поделили копировальную бумагу? А вы на него жалобу настрочите, я подпишусь, мне этот бюрократ тоже не понравился — чёрствый как морской сухарь.
Будь парень обидчивым, то одел бы поднос мне на голову или вызвал на кулачный бой. Заняв место за столиком, тот разлил чай по чашкам, жестом пригласил присоединиться.
Виталий, хмыкнув, спросил:
— У вас там, на юге, все такие — с юмором?
С удовольствием отхлебнув вкуснейший чай, охотно ответил:
— Поголовно, еще со времен покорения Крыма и Очакова. Князь Таврический, почему любим там, на юге? — рукой показал в сторону своего дома. — Потому что к нему сбегались со всех концов Руси обиженные, обобранные и гонимые барами, люди. Естественно в таком Вавилоне образоваться особому колориту —южному.