Только когда состав вырвался из белокаменной ловушки, и тепловоз оповестил об этом округу радостными короткими гудками, посмел высунуть нос в коридор.
Насытив в вагон-ресторане пустой желудок солянкой, двумя большими как лапоть шницелями, запив всё это чаем отправился в свою двухместную нору. Отяжелев от обильной пищи, забрался на верхний диван. Попросив интеллигентного вида попутчика, разбудить после Днепропетровска закрыл глаза…
Глава 7
На следующий же день по приезду домой приступил к выполнению коварного замысла, состоявшего из нескольких пунктов. Четыре дня и четыре ночи супруга была весьма довольна моим поведением: на улицу в поисках приключений не просился, старшей дочери помогал изучать английский язык, с младшей дочерью ходил на прогулку, по вечерам, к величайшему удовольствию детей, проигрывал в лото тысячи карбованцев, а ночью шептал в Майкины ушки нежные слова.
Утро пятых суток начал с хандры, потерей аппетита, принятием анальгина от головной боли, постоянными перекурами на балконе, отрешённым взглядом и тихими вздохами. Мой отказ от сладкого кекса обеспокоил Майку. На её расспросы отвечал односложно и неохотно.
Женское сердце не только коварно, оно иногда бывает понимающим и добрым — мне было разрешено увольнение в город! Вернувшись без опоздания в 14.00, начал издалека, но предвидя близкую развязку:
— Лёвика встретил. Предлагает столько работы, даже не знаю какую выбрать.
Подбоченясь, спутница по моим жизненным ухабам впилась огромными глазами в мою переносицу, кратко вопросила:
— Опять?
— А что? Работать-то надо, а у Лёвы всякая работа деньгами пахнет.
Поднеся кулачок к моему носу, поинтересовалась:
— А это чем пахнет?
С удовольствием, по-собачьи обнюхав всю руку, сказал, что пахнет кремом и молодостью.
— Хм! Ну и что это за работа? — проявила некоторый интерес супруга, быстро спрятав ручку за спину.
— Можно на ринг вернуться или в Москву с Игорем мотаться. У меня сейчас в белокаменной знакомых полно. Есть книгоиздатель, есть директоры солидных магазинов, два опера из транспортной милиции и даже, не поверишь, один артист, охраняемый как министр. Есть вариант в Киев, в Турцию, ну, может в Великую Румынию или в Болгарию с мешочниками ездить, потом…
— А почему не в Ташкент?
— Туда не хочу, там тёща недалеко, родственники твои всякие. Летом жарко, зимой слякотно. Правда дыни и арбузы с персиками сладкие, лепёшки разные вкусные, подружки-лягушки твои несносные…
Договорить Майка не дала, топнула ногой, ударила кулачком по столу, села на стул, тут же встала. Выпив стакан кваса, и не остудившись, вскипела:
— Это мама моя злая квакушка?
— Я не говорил квакушка и не говорил — злая, я сказал — тёщ-ща!
В горячке Майка выдала семейную тайну:
— Да моя мама терпит тебя только ради меня! Ясно? Она давно, сразу после свадьбы предупредила меня…
Осознав свой промах, Майка осеклась. Пользуясь временной передышкой я поднял в знак протеста руку, однако, супруга набрав побольше воздуха, желая исправить свою ошибку и не дать в моей памяти закрепиться информации о тёщиной ко мне любви, перешла в очередное наступление.
— Молчи! А чем подружки помешали тебе, чем они хуже твоих собутыльников?!
— Да погоди ты, — с трудом изобразив растерянность, сдерживаю её натиск.
— Что, боишься, соседки твои разлюбезные услышат и особенно Ирочка. Видела я, как ты жадно смотришь на них!
— Ирка? Да она похожа на твою двоюродную сестру, а соседка…
— Не смей оскорблять моих родственников, слышишь! Тьфу!
Высказав, таким образом, свое «фе», мать моих детей ушла в спальню.
Психическую атаку продолжил на следующий день, но уже с применением технических средств. Зная некоторые слабости супруги, включил магнитофон, поставил кассету с ВИА «Ялла», нажал на кнопку. Сквозь шипение колонок, Фарух Закиров и его команда сладкими голосами пели про южное небо, про город Самарканд с его голубыми куполами, про щедрость восточного дастархана и про сладкий щербет, который пьют вновь встретившиеся друзья.
Реакция на эти происки последовала незамедлительно. Стремительно выскочив из кухни, Майка пронеслась вихрем через коридор, успела на скорости ударить рукой висевшую на вешалке и ни в чём не повинную куртку, ворвалась в комнату, не удержалась, перелетела через спинку дивана и попала в мои объятия. Разъярённой тигрицей, вывернувшись из них, подбежала к магнитофону, ткнула пальцем в кнопку «стоп», подбежала к дивану и негодующе выдохнула: