Мне стало интересно, и я спросил:
— Почему не три?
Тот объяснил, как понимал и как понял я: это при СССР аккуратно снимали три шкуры. После развала Советского Союза народ, в ожидании от властей всевозможных подвохов и реформ, напялил на себя дополнительные четыре шкуры. Пока власть доберётся до последней, человека не станет.
За разговорами не заметил, как стали подъезжать к аэропорту. Распугав своих железных собратьев тележным скрипом такси, ведомое толстячком, затормозило перед входом в аэровокзал. Поочередно отодрав от заднего сиденья трясущихся осиновым листом девочек и вызволив их на белый свет, подал руку бледной супруге. Расплатившись за проезд, крепко пожимая руку таксиста, сказал:
— Дякую пана!
Коротко остриженный закавказский пан отодрал руку, посчитал рубли, широко улыбнулся:
— Нада ешо дэнга добавлят, эта мала!..
В зале ожидания, он же прилёта и вылета, народ как в едином строю — плечо к плечу. Кое у кого от духоты и аромата сдавали нервы:
— Куды прёшься, урюк недозрелый?! Не видишь, люди стоят, — кричал пассажир, вылетающий в Волгоград.
— Йе, изивини. Ти сама талкаиш миня, — оправдывался и тут же огрызался пассажир, вылетающий в Бухару.
Клином, врезавшись в людскую массу, повёл семью к лестнице, ведущей на второй этаж. Свободных мест в кафе не оказалось, но двадцать долларов подействовали на рыжеволосую официантку магически. Покачивая крутыми бёдрами, та подошла к крайнему, в дальнем углу столику, за которым слышалась знакомая мне речь, громко сказала:
— Насиделись? Дайте теперь людям отдохнуть.
Шестеро женщин, в цветастых платьях, таких же штанах и двое бородачей в белых тюбетейках сослались на незнание русского языка.
— Это не страшно. Сейчас поймёте, — тепло улыбнулась официантка.
Повернув голову в сторону стойки бара, прокричала:
— Вася, иди сюда.
Из-за колоны, поправляя фуражку материализовался жующий Вася. При его виде, граждане бывшей союзной республики, похватав баулы, бурча ругательства ретировались. Смахнув чистой салфеткой со стола крошки, официантка пожаловалась:
— Надоели эти гуроны! Хоть бы кофе или водки заказали. Жрут свой круглый тонкий хлеб и запивают водой из-под крана.
За столом сказал Майке:
— Отлучусь на время, не буду вам наслаждаться мороженым. Будут просьбы к официантке, обращайся, она будет предупреждена.
У стойки, убедившись, что рядом нет грозного милиционера Васи, вздохнул.
— Чего так вздыхаешь?
— Знаете, Людмила…
— Света.
— Ну конечно, мог бы сразу догадаться. Света, значит — светлая, лучезарная. Такие волосы, как у вас, даются одной на десять миллионов женщин. Вот муж, наверное, ревнивец!
Лучезарная зарделась. Бросив нарезать колбасу прямо спросила, что от неё требуется.
— Сущий пустяк, Светлана. Мне нужно позвонить одному типу и возможно пошептаться в укромном месте. Я бы вас не беспокоил, позвонил с автомата, но пока дождёшься своей очереди, самолёт улетит без меня
— А ты здесь пошепчись, в нашей подсобке.
Подсобка оказалась ничего себе, уютная, вполне пригодная для любого вида встреч: тахта, столик в углу, два стула, раковина и туалет в виде кабинки. Набрав номер телефона, дождавшись пока прекратятся гудки, произнёс условную фразу:
— Добрый вечир, вельмишановный пан, це готель?
— Прачечная…
Павел Сергеевич приехал через час. Подойдя к его машине, всунул в открытое окно голову, проговорил:
— Славянский шкаф продаёте?
— Присаживайся, остряк с окраин империи. Продали шкаф, и кое-что посерьёзнее тоже продали.
С удовольствием пожимая руку куратора ухмыльнулся.
— Бывшей, Пал Сергеич, бывшей империи! Теперь, как говорил Шариков — все имеют право. В нынешнем понимании — это право на независимость от москалей-оккупантов.
— Лихо закручено, — одобрил Павел Сергеевич и полез за высокую спинку своего кресла. Открутив крышку плоской никелированной фляжки, понюхал содержимое, отхлебнул, причмокнул:
— Для дома, для семьи…
— Ага, врачи рекомендовали, — слегка уколол начальство и сразу внёс предположение. — Может, в здание аэровокзала пройдем, я там схрон на время арендовал.
Отправив фляжку в тайник, куратор достал оттуда же небольшую папку.
— В твой схрон не пойдём, прочти здесь, а я пока пройдусь.
Закурив, сосредоточился на прочтении и запоминании тридцати листов машинописного текста. Вторично прочитал выборочно…