На следующее утро нанёс визит в контору, продумав по дороге благодарственную речь с которой обращусь к глубокоуважаемому Анвару-ака. Пробившись сквозь драчливую очередь, и быстро захлопнув за собой дверь, увидел кислую, помятую физиономию юриста. Сердце защемило в нехорошем предчувствии, руки, изготовленные для рукопожатия, опустились. Рухнув на стул спросил упавшим голосом:
— Что, Анвар-ака?
— К Новому году будет готов твой паспорт, не раньше, — выдохнул перегаром ака.
Меня это не устроило. Подав торс вперёд прошипел:
— Не надоело лагман на уши вешать? Деньги верни!
Услышав магическое слово — деньги, конторщик взлаял:
— Пош — шёл к шай — тану! Какие деньги? Ты разве мне их давал, а? Может тебе приснилось, а? Может пропил ты их с алкашами Ивановыми, Петровыми и… как его шайтан возьми… Сидоровыми. Давай иди отсюда, пока милицию не вызвал.
Приятно улыбнувшись, притянув юриста за лацкан пиджака к себе попрощался:
— Ладно, аферюга, до скорого свидания.
На улице, спрятавшись от ветра и дождя, набросал план дальнейших действий. Сказав: «План „А“ и план „Б“ готов», двинулся в сторону забегаловки.
Присев за стол, медленно попивая пиво, высматривал кандидатуры для задуманной акции. После короткого раздумья выбрал мрачную, небритую, ругающеюся на блатном жаргоне троицу. Выставив угощение, ввёл парней в курс дела. После достигнутого соглашения распределил обязанности, провёл обстоятельный, как перед боевой операцией инструктаж. На прощание сказал им:
— Братва, если не подведёте — выставлю премиальные.
К десяти часам следующего утра, в условленном месте меня нетерпеливо дожидалась боевая группа. Построив бойцов-добровольцев, проверив их экипировку, воскликнул:
— С такими орлами можно свергать любое неугодное правительство! Вперёд.
Марш-броском, преодолев расстояние до объекта, остановились. Пока бойцы приводили в порядок дыхание, я подошёл к толпе старушек, призвал их ко вниманию:
— Граждане! Сегодня приёма не будет. К адвокату приехал ревизор. Расходитесь по домам и приходите завтра.
Недовольно ропща, старушки разбрелись.
Согласно диспозиции выставил наружное наблюдение и дал особое указание:
— Говори посетителям, что юриста сегодня не будет, мол, его кошка выходит замуж за соседского кота.
Бойцы заржали. Нетерпеливо переминаясь, спросили знаками: «Когда в дело. Стоять холодно».
Оставив двух бойцов в коридоре, без стука вошёл кабинет, с ходу продолжил вчерашний разговор:
— Ака, деньги придётся вернуть, раз паспорт не можешь сделать!
Ака увидел во мне родственника: широко раскинул руки, изобразил улыбку, привёл в готовность губы для поцелуев, прогнусавил:
— Какой встреча! Я даже не сразу вас узнал, дорогой брат!
— Брось выделываться. Бабки на стол и разбегаемся, как в море корабли.
— Зачем море, — начал было юрист, но тут в его голове что-то щёлкнуло, рот перекосился в злобе и вместе со слюной он изрыгнул угрозу. — Я милицию вызову, раз вчера ничего не понял. Ты вымогаешь у должностного лица деньги! Ты бандит, хулиган и очень плохой человек. Где расписка-масписка, где моя подпись-модпись, где фамилия-памилия на бумаге, а? Ничего нет. Давай иди.
Согласно с пунктом, предусмотренного мирным планом «А», приложив руку к сердцу начал канючить:
— Ака, поймите и знайте, что я Вас очень уважаю и очень люблю. Вы самый грамотный и честный юрист во всей стране, — показал большим и указательным пальцами размеры республики. — Я бы не стал деньги просить назад, но жена из дома прогнала, целую неделю сижу на воде и лепёшке. Домой боюсь идти, жена бить будет.
При этом, я состроил такую рожу, что её зеркальное отражение самому понравилось. Посчитав посетителя совсем за никудышного, на которого смеет поднять руку женщина, аферист от юриспруденции презрительно скривился, надулся, выставил живот вперёд. Топнув ногой, показал на дверь, сплюнул, разразился для начала язвительным смехом, потом проскрипел:
— Э-э, ты вижу совсем тряпочный, раз женщин боишься. Если так, зачем ко мне посмел прийти — к настоящему мужчине, а? Давай иди, пока я тебя калека-малекане сделал, пока почка-мочка не отшиб.
Считая вопрос решённым, тот схватил ручку, взял какую-то тетрадь, открыл наобум, придал лицу выражение усталости, занятости и другие, более тонкие оттенки.
— Ладно, дорогой ака, не хочешь по-хорошему, тогда извини, будет тебе план «Б».
Открыв дверь в коридор, крикнул: