— И вот это ты хочешь положить на лист? — скривившись и едва не тыча пальцем в сторону друга, осведомился я.
Славный парень Славян, отобрав у меня бутылку с пивом и слегка щёлкнув по носу, ответил:
— Не только. И если ты будешь хорошим слушателем, я тебе приоткроюсь.
Потирая приласканное место, дерзко спросил:
— Почему только приоткроешься?
— Ну, ты и балда. Есть вещи о которых я бы смог рассказать лет через двадцать.
— Вот тогда бы сам и написал.
— Нет, Бор. У меня нет времени. В воскресенье я уезжаю через Россию на Донбасс.
— Ты спятил?
— Я в своём уме.
— И что ты там будешь делать?
— Ворошиловград, ныне Луганск, мой город тоже. Город, в котором я когда-то оканчивал военное училище, в котором остались мои товарищи, их родители и дети. Я не имею права остаться в стороне, когда мерзкий сектант Турчинов объявил недочеловеками жителей Донбасса и бросил на них шайки отморозков. Возможно, мой опыт поможет ополченцам наладить разведку не против украинцев, но против янки, отдавая себе отчёт, что на Украине столкнулись интересы двух самых могущественных военных держав: России и США. Значит, я смогу продолжить свою прерванную работу, а значит, смогу послужить ещё раз Отечеству.
— Но ты можешь погибнуть! — ахнул я.
— Могу, — просто сказал Славян. — Но лучше спеть прощальную песню Акелы там, на полях Донбасса, чем упокоиться больным и немощным в постели, да к тому же находясь на нелегальном положении на родине.
Меня вдруг подбросило. Зачем-то оглянувшись на закрытый балкон прошептал:
— Слушай, а как же твои руководители… там, в твоей… это…
— Конторе?
— Ага.
— С конторой связи нет. Обо мне знали только двое: руководитель и его помощник Виталий. Как ты можешь догадаться, мои личные дела давно были изъяты и вместо них сфабрикованы другие, а мой ДНК в базе данных отсутствует.
— И почему они не заберут тебя отсюда?
— Не заберут, а не эвакуируют, — улыбнулся Коля.
— Ой, да какая разница.
— Ты плохо меня слушал. О своём руководителе и его помощнике я сказал в прошедшем времени, их нет в живых. Не могу же я пойти в своё «учреждение»и заявить о себе, понимаешь?
— Понимаю, не дурак, читал о таких случаях. Тогда ты вот что скажи, откуда в Ташкенте взялось ЦРУ и как они могут за тобой гоняться?
Славян рассмеялся.
— Слушай, Бор, на зелёном острове тебе обязательно нужно и должно возглавить один из отделов новозеландской разведки.
Выпятив петушиную грудь, я потребовал пояснить.
— Ну, как же! — пряча улыбку, выполнил моё требование Славян. — У тебя получился своеобразный сленг спецслужб… Да не обижайся ты, чудак, ты мне здорово помог. Скажешь Камилю, пусть отсебятину не гонит, не надо использовать профессиональный сленг, читатель от этого устал. Пусть, когда это, возможно, пишет в весёлой и лёгкой манере и не выдумывает сногсшибательных операций, не в кино. Русская разведка тем и славна, что из множества вариантов решения задачи, выбирает оптимальное, простое решение. Очень важно, чтобы Камиль не ставил в один рост мои мысли, высказанные про себя или вслух в девяностые и нулевые годы, они были все разные, не мог я все эти годы думать одинаково…
— И передать ему наш сегодняшний разговор?