Скользнув из подъезда тенью, стараясь не попасть в поле зрения принцессы, явно высматривающей своего нежданно-негаданного принца, воровски пригибаясь, пробежал под окнами первого этажа. Завернув за угол, оказавшись в «мёртвой зоне», перевёл дух и неспешно пробираясь сквозь прохожих пошёл к остановке.
[1] С арабского – райская дева.
[2] Малика в переводе с арабского – принцесса, царица.
[3] С турецкого – госпожа.
Глава 14
Минуя свой дом, отправился в школу к супруге, у которой должно было состояться родительское собрание. Бабушка-секьюрити, не отрывая очков от газеты, на вопрос, где проходит сбор шестого класса, молча указала на потолок. На втором этаже возле кабинета № 27 двое учеников, прильнув ушами к дверям докладывали трём другим об услышанном.
— Чего слыхать, пацаны? — подойдя к пятёрке явных двоечников, спросил шёпотом.
Жизнерадостные школяры, как по команде, обозрели мою любопытствующую физиономию.
— А ты кто, дядя? — спросил веснушчатый шестиклассник.
— Я-то? Да, так, прогуливаюсь по школе.
Сухо сплюнув, рыжий пожаловался:
— Училка, блин, классная руководка, нашим предкам жалуется.
— И чего, хулиганили что ли?
— Да ни чё серьёзного, — негодующе прошипел другой. — Мы ей положили на стул кнопки, так она обозлилась на нас, бананов понаставила, грозит на второй год оставить.
— Так ей, наверное, больно было?
Рыжий, чмокнув губами, воскликнул:
— Это вряд ли! Ты бы, дядя, видел её попу! Как яблоко!
— А хоть красивая? Внешне, имею в виду.
Все пятеро, в один голос заверили, что такой красотки ещё не видели:
— Обалденная тёлка, всё при ней! За ней наш Тузик бегает.
— Чего же она не бережётся? — ведь собака может укусить.
Лоботрясы, схватившись за животы тихо заржали. Всё тот же рыжий шестиклассник, приказав товарищам заглохнуть, объяснил шёпотом:
— Тузик, это физрук Тузиков. Вот он за ней и бегает.
— А-а! Так она, значит, не замужем?
— Майя Васильевна-то? Замужем за каким-то лохом.
— Лохом?
— А ты чё думал? Такой красотке нужен обязательно лох, чтоб слушал её.
Предположив измену супруги хрипло спросил:
— А Тузик чего? Цветы что ли дарит или в тёмном углу её подкарауливает?
— Цветы дарит, точно, а караулит возле учительской или в спортзале.
— Значит ваша руководка сама в спортзал бегает?
— Не, только с нами.
— Как с вами?
— Когда у нас физра, наша Майка сопровождает нас в спортзал.
— Зачем?
— Чтоб мы не смылись. Тузик как её увидит, начинает понтоваться, вьётся около неё, начинает учить её бросать мяч в корзину, а сам глаза выкатит и смотрит, как у Майки юбка задирается. Ха-ха-ха, — тихо засмеялся рыжий, а с ним и вся орава.
— Клёво смотреть, как Майка пищит, что не попала, а Тузик по-собачьи бегает за мячом и снова ей подает или станет сзади, охватит её руки и вроде как показывает, как надо бросать мяч, а сам сверху ей в грудь заглядывает.
— Да, козёл он, — вставил реплику темноволосый отрок с фингалом под глазом.
Боясь услышать правду, трясущимися губами спросил знающих школьные тайны отроков:
— А после уроков ваша руководка с ним встречается?
— Ну, ты, дядя, даёшь! Да зачем ей Тузик, когда у неё муж-лох есть.
Орава весело и дружно снова заржала.
Не успело стихнуть ржанье, как распахнулась дверь, и я оказался прижатым к стене.
Вдавив меня в стену, классный руководитель шестого класса строго спросила пацанов:
— Вы что тут делаете?
Молчание.
— Онемели? Кстати, Силин, где твои родители? Почему не пришли?
— На работе оба.
Нависшая тишина дала мне возможность отключить слух и подключить зрение. В щель между торцом двери и наличником вырисовывалась картина «Стыд». Сложив руки как первоклассники, за партами сидели распаренные родители и отрешённо изучали кто потолок, а кто парту, на которой его чадо оставило заклинание в виде коротких слов, обычно царапаемых в подъездах.
Пугающая тишина продолжалась целых полминуты, после которой прозвучал голос классного Понтия Пилата:
— Вы все пятеро, сейчас предстанете перед родительским собранием, где, кстати, присутствует родительский комитет. Пусть полюбуются на вас!
Надо выручать компанию. Отжав себя от стены, выкарабкался боком из-за двери и предстал перед громоносящей тучей, словно джин Хоттабыч.
Не ожидая такого чуда, Майка вздрогнула.
Я же, отряхнув брюки пониже спины, выступил в защиту её учеников: