Выбрать главу

— Зубов не хватает.

Смахнув с матраца мелкий мусор, Василич растянулся на нём. Подперев голову ладонью, спросил:

— Знаешь, кто вот так лежит?

— Ты лежишь.

— Не только я. Ещё так римские патриции балдели, когда вино лакали. Они лягут на левый бок, на локоть упрутся и жрут. В таком положении печень, вроде как, свободно болтается, не давит на что-то. Так лежать для моей печёнки, мать её в дребедень, полезно. Наливай, что ли.

Закусив салом, современный патриций из трущоб похвалил сало:

— Такое, только получше, тесть мой готовил.

Проглотив ещё кусок сала, разрешил:

— Давай, что там у тебя за базар?

— Ответь, почему ни тебя, ни твоих корешей менты не гребут? Вы же вечно бухие у магазина дежурите.

— Хм! — Василич самодовольно ощерился жёлтыми через один зубами. — Менты не дураки, они кого любят?

— Бандитов, хулиганов, — подсказал я.

— Не, они их боятся. Они любят тех, кто пьяный, но с деньгами. У них на них нюх собачий. А мы для них проблемные. Ну, возьмут меня, товарищей моих или баб наших, ну и что? В кутузку везти — брезгуют, в вытрезвитель — накладно, да и те поговаривают вроде, закрыли.

— Вообще вас не потрошат?

— Случается, когда, где кого пришьют. Обычно около магазина опрос проведут — кого видели, чего слышали и всё.

— Участковый к тебе заглядывает?

— Говорю, мы проблемные.

Осветленную его голову посетила вдруг шальная мысль:

— А ты чё, их боишься. По мокрому что ли?

— Типун тебе на язык.

— Выкладывай, — потребовал хозяин, наливая чуточку в стакан из литрового «Арсланова».

— Есть у меня друзья детства. Живут в районе тракторного завода, там же на заводе вкалывают один мастером, другой бухгалтером. С получки в загул ударились, по девичьим рукам пошли, да совсем забухали. Получку пропили, на работе проблемы возникли. Жёны их прибежали в местком, жалобу накарябали. Выговор пацанам влепили, премии лишили, но главное в другом: жёны их — две родные сестры…

— Интересно! — Василич переменил позу римлянина на позу аксакала со скрещенными ногами.

— Мало интересного. Они их, будто псов шелудивых погнали из квартир, даже носков не дали…

— Всегда говорил, что бабы народ прижимистый. Надо же так мужиков обидеть! Носки-то бабам зачем?

— На память, наверное, на вечную. Ну, так вот, им негде жить. Слоняются по району своему голодные, холодные, от ментов, да месткома прячутся, боятся. Вчера на заводском стадионе прямо на траве ночевали…

Возбуждённый и возмущённый женским бессердечием, Василич остановил мою сказку:

— Увидишь братьев наших, давай их сюда. Места всем хватит. Всем баб найдем.

И повернувшись в сторону дома, погремев стаканом об стакан, прокричал:

— Петруха, Катерина, давай к столу, Колян пришёл…

[1] Город Асака, в Андижанской области (Ферганская долина)

Глава 16

Первого июня Майка собирала вещи в сумки. Летая пчелой из комнаты в комнату, и обратно жужжала на детей радовавшихся суматошному полёту мамы. Смиренно посиживая на кухне, я незаметно потирал руки и громко, делая это про себя задорно хохотал. Залетев на минуту, на кухню, увидев мою физиономию Майка вознегодовала:

— Не притворяйся паинькой, а то смотри у меня, бездельник.

— Сказал, работу найду, значит найду. И нечего агрессорствовать.

Впереди два месяца разлуки и мне хотелось немного побалагурить:

— Я в твою школу пойду работать.

— Дворником? Так штат заполнен.

Отведя глаза в сторону, нанёс удар невиданной силы:

— Физруком.

Развернувшись по вертолётному, покрывшись краской, Майка улетела. В районе детской развернулась, сделала круг, вернулась на кухню. Возвышаясь надо мной, сидящим, разомкнула губы:

— Это тебе мальчишки наплели про…

— Про.?

— Тузикова! — выпалила Майка. — Сознавайся!

— Ага! И то, как он тебя обучает баскетбольному искусству.

Потрясая кулачками, Майка пригрозила:

— Ну,… ну, я им устрою классное собрание!

Дочери, стоя в дверях своей комнаты, зная, что за их мамой волочится физрук Тузик, переглядывались друг с другом и весело попискивали.

Всю дорогу до села, сидя между девочками, супруга не могла успокоиться: называла Тузика глупым телком, неудачником и идиотом в энной степени, а меня сплетником, соглядатаем и ослом.

Через час прибыли в село. Обласкав в своих объятиях внучек и дочь, на моё «Здоровы ли?», тёща, с присущей всем тёщам любовью к зятьям, дернув бровью, проворчала похожее на: «А тебе что за кручина?»