Отогнав похмельное забытье магическим «Брр», тот забеспокоился:
— Давай их сюда и баста!
— Завтра приволоку их. Только загвоздка малая есть: они же до этого под жёнами влачили жалкое существование, всё в чистоте, да сытости. Может Самсунг приберётся в хате?
Осмотрев поочередно пустые бутылки, Василич взял одну, постучал горлышком о ладонь. Досадливо крякнув, показал два пальца.
Сбегав в магазин, довёл до его сведения:
— Хлопцы эти на нас не похожи, к свободе пока не привыкшие. Молчаливые они.
Выпив полстакана, Василич успокоил:
— Ничё, здесь недалеко, в соседнем переулке две сеструхи молодые и незамужние живут — Варька и Танька! Их все знают. Как врежут сто грамм, такие пляски с песнями устраивают, пацанов вмиг разговорят!
Предложение отклонил, сославшись на скромность последних.
Хозяин дома не обманул. Утром, гружёный двумя сумками, боднув головой калитку, окунулся в чисто подметённый политый двор. Вычищенный от мусора топчан, предлагая отдых и степенную беседу, манил к себе. Накрытый невесть откуда взявшейся клеёнкой столик, украсился вазой с ранними мелкими яблоками. В доме тоже царил относительный порядок.
Выбритый, необычайно серьёзный, совершено трезвый Василич, чинно принял сумки:
— Что за груз?
— В сумке поменьше простыни, полотенца и мелочёвка всякая. А в этой… Ты как-то хвастал, что плов готовишь, правда?
— Почему хвастал, я его в любом состоянии сготовлю!
Достав из сумки свёртки, положив их на столик, доложил:
— Три кило мяса, морковка жёлтая, но, по-моему, ещё прошлогодняя. Красную морковку взял немного. Рис три кило, масло хлопковое бутылка, ну и там зра всякая, кинза, чеснок. Соль-то, есть?
— Есть, конечно. Казан ты видел сзади дома, а дрова найдутся. К какому времени подавать?
— Пусть бедолаги освоятся, отдышатся после бабьего засилья. Пока плов будет готовиться, по сто грамм пропустим. Петруха где, дрыхнет?
— Будет скоро. А насчёт пловешника, будь спокоен.
В аэропорт я приехал, ориентируясь как все — на расписание. Человек близкий к авиации понимает, что время в нём указано без учёта фактического ветра по маршруту и без его сезонных изменений, без возможных неисправностей и многих других «без».
Порулив по стоянке, обнаружил щель между машинами. Сдав назад, потом вперёд, тискаясь чуть-ли не боками, наконец, после мучительных попыток и подбадривание вовсю матерящихся владельцев соседних машин, втиснулся в узкость.
Сдвинув кепку на лоб, прикрылся тёмными очками. Небрежно помахивая ключами, прошёлся вдоль площадки. Как подобает видавшему виды частнику-нелегалу, высоким противным голосом стал зазывать:
— Такси, такси! Недорого.
Первым о своём прибытии оповестил сам самолёт, использовав для этого реверс тяги двигателей. С некоторым опозданием о прибытии борта рейсом из Москвы по громкой связи проинформировала встречающих дежурная.
Вдруг, тишина первого этажа аэровокзала, отгороженная от внешнего мира тёмным стеклом, сменилась гулом, гул стремительно перерос в раскат. От звуковой волны мелко задребезжали и зазвенели стёкла. Створки дверей обижено скрипнув на петлях, распахнулись и в проём, густым потоком хлынула тёмная масса пассажиров. Молодёжь, радуясь и ликуя своему прибытию на родину, дико выкрикивала невесть-что. Мужчины средних лет, страшно поводя мохнатыми бровями, показывали в сторону Москвы кулак и громко хулили Советскую власть. Имеющие бороду и в придачу к ней лысую, покрытую тюбетейкой голову пассажиры старшего возраста, стуча тростью, смахивая сухую слезу падали на колени. Воздев длани к жгучему, бледному небесному куполу, нечленораздельно шептали что-то, а под занавес, сымитировав рыдания, бросались головой книзу, целуя захарканный насваем бетон родной, непокорённой земли.
В этой толпе безумия выделил двух лиц не титульной национальности. Обоим чуть более тридцати лет. Один с меня ростом, худощавый со светлыми волосами. Второй повыше, крепкий, темноволосый. Одеты в синие джинсы, кроссовки, через плечо сумки. Тот, что повыше в пижонистой рубашке навыпуск. Стрижка, у обоих модная, но не короткая. В таком камуфляже они вполне и даже очень походили на спортсменов, прилетевших на соревнования по тхэквондо, о чём свидетельствовал приветствующий участников мордобоя транспарант.
Замедлив шаг, дал им возможность поравняться с рекламным щитом. За пару шагов до точки встречи, немузыкально пропел:
— Таксы, каму таксы? Янгиюль, Чиназ, Сырдарья, недорага-а-а…