— Я проверяю, — донесся голос Ватанабе. — Разрыв сухожилия, вы говорите?
— Да, верно.
— Ничего нет.
— Какое число вы смотрите?
— Одиннадцатое, — сказал Ватанабе и замолчал.
Карелле снова пришлось ждать.
— Ничего, — наконец произнес Ватанабе. — А вы уверены, что это произошло именно с восьмого по пятнадцатое?
— Вы не могли бы посмотреть немного дальше?
— По какое число?
— Ну, числа двадцатого, если, конечно, у вас есть свободное время…
— Здесь у нас всегда есть свободное время, пока, разумеется, кто-нибудь не заявится с разбитой головой, — заметил Ватанабе. — О’кей, поехали дальше. Сэндфорд Эллиот, так?
— Все верно.
Ватанабе молчал. Карелла слышал, как шелестят переворачиваемые доктором страницы.
— Сэндфорд Эллиот, — вдруг сказал Ватанабе. — Вот, нашел!
— Когда он обращался?
— В понедельник утром, девятнадцатого апреля.
— В какое время?
— В семь часов. Дежурил доктор Голдштейн. Но, мне помнится, вы говорили о разрыве сухожилия?
— Ну да, а разве что-то другое?
— Запись в журнале другая. Он обращался по поводу ожогов ступни, щиколотки и икры левой ноги. Ожоги третьей степени.
— Понятно, — сказал Карелла.
— Вам это как-то помогло?
— Это несколько запутало меня. Но все равно — огромное вам спасибо.
— Нет проблем, пожалуйста, — ответил Ватанабе и повесил трубку.
Карелла молча смотрел на телефон. Иногда бывает полезно смотреть на телефонный аппарат, особенно если в голову не идут никакие мысли. Что-то интригующее было в осознании того, что телефон сам по себе — бесполезная машинка до тех пор, пока не раздастся звонок Карелле почему-то подумалось, что как раз сейчас это и произойдет. Но вместо звонка в комнату вошел вечно хмурый Мисколо с утренней почтой в руках
Никто не знал имени девушки, но можно было с полной уверенностью сказать, что она очень красива Можно было также безошибочно догадаться, что это какая-то звезда времен немого кинематографа Во взгляде актрис немого кино всегда есть нечто такое, что сразу позволяет определить их профессию и принадлежность к эпохе. Даже люди, которые не видели ни одного фильма с их участием, легко угадывают это Никто из детективов, находящихся в участке, не был настолько стар, чтобы помнить фильмы с ее участием, но тем не менее все судорожно копались в закоулках своей памяти, вспоминая давно забытые имена и пытаясь сопоставить их с фотографиями, которые попадались им на глаза в журнальных разделах типа «Что же случилось с…?»
— Может быть, это Глория Свонсон? — неуверенно спросил Хейвз.
— Нет, я точно знаю, как она выглядит, — сказал Мейер. — Это определенно не она
— Долорес Дель Рио? — снова спросил Хейвз
— Нет. Долорес выглядела очень сексуально, — сразу отклонил эту версию Карелла. — Кстати, она такой осталась и по сей день. Я видел недавно фильм с ее участием, кажется, в прошлом месяце.
— А что тебя не устраивает в этой девушке? — спросил Мейер. — Мне как раз думается, что она очень сексуальна
— Норма Тэлмедж, как вы считаете? — не унимался Хейвз.
— Да оставь ты в покое эту чертову куклу! — взорвался Мейер.
— Я просто вспоминаю, вот и все, — пожал плечами Хейвз и тут же добавил — А как насчет Мэрион Дэвис?
— Мне кажется, что это не она, — сказал Карелла
— Но ведь какое-то имя у нее должно быть? — заметил Клинг.
— Дженет Гейнор? — снова вставил словечко Хейвз
— Нет.
— Пола Негри?
— Я прекрасно помню ее, — сказал Клинг. — Это была женщина-вамп.
— Тэда Бара тоже была женщина-вамп, — заметил Мейер. .
— Да ну? — удивился Клинг.
— Долорес Костелло?
— Нет, нет и нет!
— Ми Муррей?
— Нет.
Раздался телефонный звонок. Трубку поднял Хейвз.
— Восемьдесят седьмой полицейский участок. Детектив Хейвз.
Он слушал несколько минут, а затем сказал:
— Пожалуйста, не вешайте трубку. Вам нужно поговорить с детективом Кареллой, — и передал товарищу трубку со словами — Это из лаборатории. Они составили отчет о результатах экспертизы кроссовки.
Через витрину магазина Карелла наблюдал, как Сэндфорд разговаривает с одним из двух рокеров, находящихся в магазине. Второго из них, тяжеловеса, курящего сигару, по имени Янк, Карелла знал. Янк бродил по магазину, рассматривая скульптуры, и не обращал практически никакого внимания на Эллиота. Другой рокер стоял напротив Эллиота и тыкал пальцем ему в лицо, как районный судья провинившемуся автомобилисту. Эллиот грустно слушал рокера, опираясь на костыли, время от времени согласно кивая головой. Наконец, незнакомый Карелле рокер отошел от Эллиота, хлопнул Янка по плечу, и они направились к выходу. Карелла быстро укрылся в соседнем с магазином подъезде. Когда рокеры проходили мимо, Карелла успел рассмотреть внешность спутника Янка. Он оказался невысокого роста, шатен, с лицом, покрытым оспенными отметинами, с походкой вразвалочку, словно у моряка, только что ступившего с корабля на землю. Впереди на куртке крупными буквами значилось имя «Бык». Когда они отошли на значительное расстояние, до Кареллы донесся взрыв хохота. По-видимому, смеялся Янк.