Выбрать главу

Просто не верится, что прошлым вечером мы с Лиз потратили столько времени на обсуждение диет-чата. Даже смешно. Почему сразу не подумали о липосакции? Вот проснется Лиз, и мы еще посмеемся над пьяными разговорами. Чтобы я устроила диет-чат? Смех, да и только.

Как похудеть — совет № 4

Спроси себя, на что ты готова

На заваленном бумагами столе звонит телефон. Очень кстати. Готовлю пресс-релиз о сделке на десять миллионов долларов, которую мой банк заключает где-то там в Словакии. Потираю виски. Пульсирующая боль в голове смешивается с головокружительной усталостью, мыслями о брате и полным отсутствием интереса к работе. Утром я целый час потратила на то, чтобы понять, в чем суть сделки; еще один час ушел на то, чтобы объяснить Свену, инвестиционному банкиру, почему сегодня стричься не обязательно. Из «Ньюснайт» ему звонить не будут.

Инвестиционные банкиры. Думают, раз получают много денег и их чествуют в «Браунс Блэк», значит, они стали важными персонами большого мира. Я трачу уйму времени на то, чтобы помассировать им эго и направить ожидания в нужное русло. Объясняю, почему у них мало шансов попасть на обложку журнала, если одновременно рассматриваются кандидатуры Тома Круза, принца Уильяма или Чарли Диммока.

Похоже, Свену труднее всего дается именно этот пункт. Ему не понять, почему женщина, в которой он способен заметить лишь элементы топографии и отсутствие лифчика, может быть знаменитой. Хотя он из Восточной Европы, так что такие вещи его мозгу не доступны. В прошлом году Свен перешел к нам из какого-то банка, о котором я никогда не слышала, но, упоминая название, Свен улыбнулся и кивнул. Частый гость пресс-бюро. Стоит пропустить его имя в газеты, и он — счастливейший человек на земле. Одна цитата из его бесценных изречений приводит его в иступленный восторг.

К сожалению, мне подвернулось лишь два случая это сделать. В первый раз я упомянула в «Файненшл таймс», что Свен поступил на работу в наш банк, а во второй написала статью о перемене места работы и процитировала Свена, который сказал, что смена работы приводит к душевной травме. Это все равно что менять школу, когда тебе уже тридцать пять. С тех пор газеты были «бессвенной» территорией, и, глядя на сегодняшнюю сделку, понятно почему. Слишком скучно.

Кидаю взгляд на часы — полдень — и отвечаю на телефонный звонок.

— Орла Кеннеди слушает.

— Служба регистрации посетителей, первый этаж, восточный вход. Вас ожидает мужчина. Некий мистер Финн Кеннеди. Отправить его к вам? (Спасибо, уже сам отправился.)

— Сейчас спущусь, — тяжело вздыхаю я. — У меня есть несколько минут. Скажите, что скоро подойду.

Возвращение блудного брата. Вытягиваю сомкнутые руки перед собой до хруста в суставах. Проходящая мимо секретарша смотрит с отвращением.

Финн изучает одну из гигантских картин, которые украшают мраморные и стеклянные стены службы регистрации посетителей «Браунс лэк», за спиной у него висит забитый вещами рюкзак. Огромное полотно покрыто хаотичными желтыми и красными пятнами, а из левого нижнего угла в правый верхний летят волнистые зеленые побеги. Смотрю на него в отчаянии. Директор банка без ума от современного искусства, поэтому служба регистрации превратилась в помойку из картин и скульптур. На прошлой неделе я поймала журналиста который тушил сигарету об одно из последних приобретений, а месяц назад чуть не разразился скандал: директор вернулся из трехнедельной поездки на Дальний Восток и обнаружил, что предмет его гордости и радости — двадцатифутовая картина, обладатель главного приза, — висит вверх ногами. Лично мне так нравилось больше, но если уж на то пошло, тогда не понимаю, в чем отличие скомканной постели какой-нибудь знаменитости от моей — бардак он и есть бардак.

Кладу руку Финну на плечо. Он оборачивается и робко улыбается, затем отворачивается и продолжает смотреть на полотно.

— О чем говорит тебе эта картина? — спрашивает он.

— О том, что один художник хорошо развлекся, — отвечаю я не глядя, — за счет банка «Браунс Блэк».

— Не может быть, — вскрикивает он и показывает пальцем в центр полотна. — Неужели ты не видишь здесь отображение своего внутреннего мира?

— Нет, — честно сознаюсь я, взглянув на картину, — но если у меня такой внутренний мир, то, наверное, стоит записаться на промывание кишечника.

Наконец-то Финн поворачивается ко мне лицом.