то эта девушка не стоит смерти, вырывай мне крылья, и покончим с этим, Гавриил. Гавриил был единственным ангелом среди архангелов, и он единственный понимал Харона. Сочувствующим видом, он подошел к ангелу и возвысив над ним Небесный Клинок оторвал от ангельской плоти его крылья. Прошептав ему на ухо: "Я верю, Харон, ты вернешь их, а девушка эта, превратит в прах этого мерзавца." * * * * * Она сидела в гостиной, боясь войти в комнату к Аматис. А как ей сказать то, чего совсем не стоит? Как сказать, что ее пес умер у нее в комнате, а родители во время нападения были в Альянсе и уже не вернуться, возможно даже никогда. А может она не услышит? Может так, а? Как же сказать лучшей подруге, да к тому же и единственной, то, что страшно говорить в жизни, а тут, от горя, она может умереть. Но приказа матери не ослушаться, ДА ЧЕРТ БЫ ИХ ПОДРАЛ ВСЕХ! Не люди, просто животные! А Зайза? Как Зайза могла допустить такое? Как они могли увидеть сквозь чары Хлои! Как они могли проникнуть в школу! Где такие же как и Лиса еще дети! Да! Дети. Как могли допустить, что стража убита, а с ними и половина только что выпущенных учеников! На автомате, с этими мыслями, девушка вошла в комнату к подруге. Сложно! Как же тяжело лежат эти слова у нее на языке! А крик как кость застрял в горле. Главное что бы осталась жива, главное, что бы не услышала... - Привет солнышко, ты как? Наверное все так же пусто, там? Лисандия присела на стул рядом с Аматис, там где место Люциану, вот только он пропал куда-то, сразу же после нападения. Никто даже не удосужился отправится за ним, на столько сильно никто его не любил. Он был жесток. Да и сейчас не цветок жизни, знаете ли. - Не знаю как начать... Первые горючие слезы спустились вниз, и упали с холодным потоком эмоций вниз, на пол. Было сложно говорить то, чего вовсе не хочется, то, что может морально уничтожить человека. - Я не хотела этого бы тебе говорить, но была бы не права, я была бы не права по отношению к тебе... Было нападения, Питч убит. Я знаю как ты любила его. Сразу же рука Лисандии упала на руку Матс, он была холодна, кровь вовсе прекратило свое движение. Стресс в состоянии комы это ее хуже. Но ужасно не выражающее лицо. Лицо без эмоций. - Видимо Питч защищал тебя от Вилвоса. Мне так жаль, моя родная, так жаль... Ты должна знать. Это еще не все. Твои родители отправились в Небесный Альянс. Их не будет некоторое время, но я верю, они найдут выход вернуться к своей дочери. К своей маленькой и самостоятельной Аматис. В комнате повисла тишина, и как только Лиса осмелилась взглянуть на Аматис, то увидела ее слезу. Единственную. Она плачет внутри. А значит и плачет сердце. Ей больно. Она чувствует. Она жива. Но от этого становится не легче. Подруга приложила тыльною сторону руки и вытерла мокрую дорожку. Тогда она почувствовала впервые чью-то боль. Она шла изнутри, она видела немые страдания человека, который не способен что-то сейчас сделать. Но она уверенна, она борется, и борется за то, что бы на свободе прикончить Вилвоса. * * * * * - Ну что ж Харон, теперь ты падший. - Н-да? А я и не заметил. Люциан стоял рядом с Гавриилом. В голове столько мыслей, и все они сходятся к одной общей цели: прикончить этого белобрысого ублюдка Вилвоса. От падших, как правило пасло гнилью и трупным запахом. А от Люциана веяло дождем, это был его запах, приевшийся с самого рождения, и до конца жизни. - Знайте, -он уже стоял у врат между небесным и земными мирами. - Если ы тронете эту девушку, против вас восстанут нефелимы и множество ангелов, и уж поверьте, вы падете похуже моего, вы будете молить о пощаде, и не Всевышнего, а ее, потому что это она заставит вас пасть. Как только он шагнул в врата, то оказался у двери своей подруги. "Не подруга она мне!" - противоречил Люциан собственному разуму и вошел. На его месте сидела Лиса, что вот-вот и посинеет от страха. - Господи! - Не вспоминай при мне его имени, этот индюк мне осточертел. Люцина присел на другое место, по другую сторону комнаты и вбил свой взгляд в хрупкое тело девушки которая еле, еле вздымала свою грудь. - Где ты был?... - Будто вы меня искали, - хмыкнул парень. - Будь серьезнее. - Был на Небесном совещании по моему изгнанию. - Я же просила! - Я и серьезно! Не веришь? Он вскочил и сняв с себя черную майку обнажил голую спину, на которой были два ярких и не заживших шрама от крыльев. - Ого... За что это тебя? Лиса резко села на стул от шока и схватила руку подруги, что бы прийти в себя. - За не повиновение, а в общем, не важно, как она? - Узнала, - кивнула девушка. И в комнате повисло молчание. Так тихо, словно в морге. - Так значит ты пал. - Меня уронили. - Не верю, - девушка мотнула головой. - Падшие пахнут смертью, а ты, ты нет. Ты пахнешь как-то иначе. Точно не разберу. Асфальт? Цемент? Кремний? Чем? - Будь внимательнее Лиса, дождь, ну или Мокрый Асфальт, а там уж как тебе больше нравится. - Ты мне не нравишься. Поморщилась она. -Нет? -с спросил ангел. -Нет. * * * * * Он снова сидит рядом со мной. Хоть я и не жилец сейчас, за то, я прекрасно чувствую его запах. Люцина не покидает моей комнаты, хотя, я хочу этого уж больше всего на свете. Я его терпеть не могу. Да и когда очнусь пойду прочь с этого места. Уйду под землю. И буду там жить. Он читал мне книги, но не те, что я люблю. Он читает мне Лавкрафта, а я люблю Кинга. Он читает мне Хэмингуэя, а я люблю Гаррисона. Он постоянно ведет со мной беседы и рассказывает о том, как жил, а мне это нахрен не нужно. Он трогает мои волосы, за что я готова его убить. Его голос у меня уже в печенках сидит. Лиса! Забери этого лживого ублюдка от меня! В коме я лежу уже больше двух месяцев. В принципе мне отлично, не считая того, что я готовлю план расчленения одной персоны. Он будет страдать в муках. Вилвос умрет и не как герой. Я убью его на глазах у Архангелов, которые послали убить меня, на глазах у ангелов, на глазах у родных и близких. Я буду убивать его так, что бы он молил не о пощаде, а о скорейшей смерти. В комнату вошла Лиса. - Слушай, я тут подумала, может поцелуешь ее? Когда я очнусь, я убью и ее! - А хотя нет, давай я. - Эй, спокойнее, чего такое? Что стряслось? - Мамаша опять лекцию прочитала, я чуть не заснула. Люциан захохотал. Я удивлялась все больше и больше, когда осознавала, что они становятся лучшими друзьями. Падший и Нефелим. Она ведь таких убивает, а тут она с ним дружит... - Как у вас там с Джимом? Этот лохматый сегодня заходил. - К Аматис? Снова? Кто бы знал, о чем он мне тут говорит! Он ведь в тебя безумно влюблен, дура! - Да, снова сидел тут около часа, потом вышел и ушел. - Чего это он сюда ходит? - Все сюда ходят что бы душу успокоить. И вправду, все ходили сюда, рассказать, как им жаль моего Питча. Они заново открывают мои раны. Родителей я видеть не хочу. А вот остальные хоть и сожалеют о том, что вспоминать я вовсе не хочу, помогают мне справиться с одиночеством, которое царит во мне уже как вечность... - Он слишком часто ходит сюда. - Ревнуешь? - Ага, Аматис. Была бы я сейчас не в коме, засмеялась бы так, что аж захрюкала. И не надо мне тут, а как же манеры!? Да к черту эти манеры! Я в коме, мне абсолютно наплевать. Да и господу на меня по всей видимости тоже. Говорят, когда ты в коме, то находишься меж двух миров. Ну так вот. Фигня это все. Тут холодно и темно. Кругом обман. - Да ладно тебе, - рука Люциана дотронулась до моей. Я бы вырвала, да нечем. * * * * * Как только Люциан дочитал ей книгу, то почувствовал слабый холодок пробежавший по телу словно холодная вода. Не обратив внимания, он встал и положил книгу на стопку других прочитанных книг, и взял следующую. Он любил читать ей, так же сильно, как любил свободу. Как только он сел на стул, то запустил эту книгу прямо в лицо Аранделю. - Убери свои грабли от нее, иначе... - Иначе что? Великий Харон убьет меня? Постой-ка - он вскинул руки. - Ты же пал. Впрочем, кем родился, к тому и возвратился. - Вилвос уселся на стул. - Чего приперся? - Надо поговорить. - Тебе надо, не мне. Я буду с тобой говорить только тогда, когда ты признаешься Архангелам, что это ты подстроил аварию ей, зная, что она никому не навредит. Если ты признаешься, что поступил как трус, признаешься, что соврал. Тогда может я и поговорю с тобой. - Она опасна для общества. Это был мой единственный аргумент, единственный шанс вернуться к ангелам. - Ну и заодно меня упечь на вечное скитание по Земле? - Я не хотел этого! - Но ты соврал там! Ты бы мог поступить иначе... А поступил как велело тебе сознание, ты ведь был мне братом... Вот они: Харон и Арандель. Вот они двое братьев ангельских. Один пал, а другой живет. Вот верное доказательство невиновности и преступления. Преданности и предательства. Они как огонь и солнце. Только один из них сияет ярче остального, у того, чья душа казалась мертвой. Вот и они Братья, что разошлись по другим дорогам. Один выбрал любовь, а другой: войну, смерть и голод. - Но ты никогда не был мне им... Мне нужна она, - подбородком он указал в сторону девушки. - Ты ведь знаешь, что просто так я тебе ее не отдам. - Знаю, поэтому и прошу отдать ее Нам, не мне. Так будет проще. - Нет. Я ее не отдам, и ни один архангел не прикоснется к ней своими озабоченными руками. - Неужто это они ей угрожали оттрахать ее, подшофе? Можешь не отвечать, - он указал рукой зна