Соловьев Георгий Германович
Легенда Диких Земель
Предисловие.
Представляя уважаемой читающей публике свою повесть, автор считает нужным предварительно внести некоторую ясность, дабы упредить непонимание или излишние вопросы. Итак, чем НЕ ЯВЛЯЕТСЯ или чего НЕТ в данном произведении:
- здесь отсутствуют некоторые важные моменты и особенности, делающие текст более красивым. Усилия автора были больше направлены на описательную сторону дела, поскольку первоначально задумывался сценарий, а не простое повествование;
- общий стиль предназначался для прочтения "детьми изрядного возраста", как писал классик;
- здесь нет подробных психологических проработок персонажей, свойственных для настоящих произведений высокой литературы;
- здесь нет подробных описаний или иллюстраций из истории, географии, политического или административного устройства и прочих вещей из выдуманного мира. Некоторые из них можно воспринять по ходу чтения, другие же являются недосказанными с тем умыслом, чтобы раскрыть их позже, в других рукописях, если на это будет воля читающей аудитории. Автор искренне считает, что в некоторых случаях читающий должен сам взять на себя труд создания определенных картин в своем воображении, что лучше восприятия уже готовых иллюстраций. Этот подход может быть изменен лишь через определенное время, если на то будут веские причины.
Несмотря на все вышеперечисленное, автор надеется своим сочинением доставить немало приятных минут почтенной публике. Как знать, возможно, некоторые мысли, изложенные здесь, будут удостоены вполне серьезных размышлений…
Георгий Соловьев.
Легенда Диких Земель.
"… Совесть, благородство и достоинство -
Вот оно, святое наше воинство…"
"… Ох, ус эти скаски, ох уж эти сказацники…"
"…Инриитал этадра, ко-птира, велето затар. Аумэан. Инрия лучезарная, вселюбящая, благослови людей. Аминь…
… Достопочтенный читающий, да будут твои дни долгими и полными добра и мудрости, сия рукопись, к которой приступаешь ты ныне, поведает тебе о жизни в краях Минаэладат-Лииавона, прозываемых в иных наречиях Дикими Землями. Здесь ты найдешь подлинное значение и смысл тех событий, что теперь принято считать лишь красивым сказанием. Я, брат Миродар, свидетельствую о том, чему был сам живым очевидцем или что стало мне ведомо из верных источников. Итак, желаю тебе, читающий, внимания ума и остроты сердца, как это и должно быть у каждого доброго человека…"
… Порыв южного теплого ветра пробежал по макушкам деревьев соснового леса. Был полдень, когда из-за поворота, на прогалину, бывшую развилкой двух лесных дорог, вышел караван из трех тяжело нагруженных телег. Каждую подводу сопровождало, помимо возницы, по два человека, а впереди двигался проводник - высокий бородатый мужчина в грубой одежде из серой ткани, в длинном сером балахоне почти до пят. На ногах его были высокие кожаные сапоги. Из-за правого голенища чуть выглядывала рукоятка небольшого охотничьего ножа. На голове - такая же серая, широкополая поношенная шляпа. Проводник время от времени бросал пристальные взгляды на правый путь, терявшийся где-то на северо-западе в густоте темнохвойных зарослей.
Вся запыленная процессия шла молча. Тягловые быки, казалось, дремали на ходу в этой летней жаре.
Ближе к дорожному указателю, что на самой развилке, из придорожных кустов вышли двое незнакомцев, одетых в пошитые из звериных шкур куртки и штаны. Мужчина в сером балахоне поднял руку - возницы остановили свои телеги, остальные попутчики настороженно уставились на нежданную помеху. Один из незнакомцев встал возле куста на обочине, опершись на большую, небрежно вытесанную дубину с окованным медью набалдашником, другой сделал несколько шагов вперед, поигрывая ржавым шестопером на короткой рукоятке. Он презрительно ухмыльнулся сквозь всклокоченный ворс на своем лице и бросил проводнику каравана высокомерно:
- Опять мы с тобой встретились, Мелдун, и опять ты тащишь за собой каких-то крестьян-оборванцев через мой лес!
Тот, кого назвали Мелдуном, по-видимому, не слишком намеревался уступать столь наглому собеседнику.
- А с каких это пор ты, Дубас, стал смотрителем в здешних краях? Или король вместо пеньковой повесил тебе на шею серебряную цепь государственного объездчика?
- Плевал я на короля, королеву и весь их двор! Гони-ка мне денежки за проезд или мои друзья обломают тебе и всем остальным бока!
- Чтобы Мелдун из Акрома испугался двух бездельников?! Я тебя знаю, собачий сын! Убирайся с дороги или получишь! - с этими словами проводник выхватил из-под балахона длинное кривое лезвие, напоминающее ятаган. Дубас прыгнул вперед и взмахнул шестопером. Второй разбойник, издав протяжный свист, одной рукой подхватил свое громоздкое оружие и тоже бросился на Мелдуна. Люди из каравана, казалось, были не из трусливых и, взявшись за топоры и ножи, накинулись на обидчиков. В этот момент справа и слева от дороги кусты зашевелились и оттуда с криками и ревом ринулась разбойничья шайка - с десяток таких же, как Дубас головорезов. Между повозок закипела драка. Мелдун, уворачиваясь от выпадов своего врага, изловчился и всадил свой страшный "ятаган" по самую рукоятку Дубасу под самое сердце. Издав торжествующий крик, проводник не заметил опасности, подстерегшей его сзади - дубина с медным набалдашником пала ему на темя. Он, сделав пол-оборота на месте, рухнул навзничь. Потеряв своего предводителя, крестьяне потеряли и весь запас боевого духа. С воплями "Спасайся, кто может! Помогите, грабят!" они бросились врассыпную. Один возчик нырнул под телегу и затаился там в надежде, что его не заметят, пока будут потрошить поклажу, собранную для ярмарки.
Догонять крестьян бандитам скоро сделалось лень, они предпочли вернуться и взять свою добычу. В рыжую пыль, под колеса возов, полетели мешки, ящики и корзины. Бочонки с вином и пивом были тут же откупорены, и началась оргия пополам с грабежом. Быков распрягли самым "быстрым" способом - разрезав и испортив упряжь. Животные не стали дожидаться участи закуски на пиру под пиво и вино и все разбежались, кроме одного старого увальня, которого налетчики успели зарезать и начать разделывать.
Сын мельника, Аспер Ангус, который и прятался под днищем одной из телег все это время ни жив, ни мертв от страха, сообразил, что не стоит покидать свое убежище по крайней мере до тех пор, пока члены шайки не "нагрузятся" так, что не смогут его преследовать или еще лучше - вообще стоять на ногах. Климкентская ярмарка, по слухам, обещала быть богатой в этом году, так что "горючего" в разграбляемом багаже было много.
Негодяи уже начали разводить костер для будущего жаркого, когда один из них привлек внимание товарищей своими криками, указывая куда-то на северо-восток, в небо над лесом. И тут вдруг грозная черная тень, тяжелая, как туча, навалилась сверху и подмяла под себя людей, копошащихся на дороге. Удивление быстро переросло в ужас, сопровождаемый истошными криками: "Дракон!! Дракон!!".
- -
"…Как мысли черные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку,
Иль перечти "Женитьбу Фигаро"…"
Постепенно туман у подножий Западных гор стал рассеиваться. Тропа, в которую в этих пустынных местах превратилась торная королевская дорога, плавно змеилась между зеленых холмов, покрытых редколесьем. Эйрик почти отпустил поводья и его верный Грач, вороной трехлеток-иноходец, сам прокладывал путь по низкой траве с изредка попадающимися цветами. Простор, восходящее солнце, утреннее пение птиц в кустарнике, - все это не могло отвлечь молодого человека, едущего верхом, от глубокого, сосредоточенного размышления - мысленно он был далеко от этих мест.