— Какие у вас замыслы?
— После этой выставки начну работать над большими полотнами. Прежде я изображал по преимуществу деревенскую жизнь. Теперь мне хочется писать города, людские толпы на улицах, базары. Разумеется, я буду продолжать работу и над деревенской тематикой.
— Балабан! Что говорят о ваших картинах и рисунках крестьяне? Грех, мол, это и все такое?..
— Правду сказать, и мать, и все наши односельчане сначала ворчали. Потом попривыкли. Теперь, окончив картину, я вешаю ее в нашей деревенской кофейне. Выслушиваю все мнения. Выставка, которую вы сейчас видели, прошла сперва в нашей деревне. Заметили вышивку с изображением невестки? Ее делали я, мать и наша невестка. Раньше мать и близко не подходила к моим картинам, но она оказала мне большую помощь в работе над «Невесткой». Если б не она, я трудился бы долгие годы. Теперь всем нравятся мои работы.
— Спасибо. До свидания.
— Всего доброго.
Да будут неутомимы твои руки, Ибрагим Балабан из деревни Сеч, что близ Бурсы!
Из книги
«АЛЛАХОВЫ ВОИНЫ»
(1978)
Воинов Аллаха узнают по их глазам
Как-то в Менекше я уселся на покрытом галькой берегу моря. День был солнечный. Море непрерывно меняло свой цвет: от лилового к бутылочно-зеленому, от зеленого к синему. Пароходы, моторки и лодки как будто висели в воздухе.
Услышав за спиной легкие шаги, я обернулся. Ко мне подошел мальчик с подносом.
— Уста посылает вам кофе, — сказал он.
— Спасибо, дружок, — ответил я. — Спасибо.
Отойдя к большому камню, что стоял поблизости, мальчуган разочарованно протянул:
— Неужели вы меня не узнали? Я Кайя. Мы с вами несколько раз встречались. По ночам.
— Темно было. Лица твоего я не запомнил, а вот голос узнаю.
— Я всего один раз-то и говорил. Как же вы могли узнать мой голос?
— Твой голос мне знаком, — только и повторил я.
Внезапно он начал рассказывать о себе:
— Родился я в одном фракийском касаба. Зовут меня, я уже сказал, Кайя.
К нам подошел сам уста. Уселся рядом.
— Как ты попал к уста? — перебил я Кайю.
— Лучше не спрашивай, — вмешался в разговор уста. — Положение у него было просто аховое. Вот и прибился ко мне.
Уста — мой старый товарищ, хозяин «Семейного казино» в Менекше. Ему уже за семьдесят, он на пенсии. Недавно умерла его жена. И год тому назад — сын. Другой сын жив, летом дает напрокат лодки, зимой же его тут не бывает. Уста управляется в одиночку.
— Как же ты все-таки попал к уста, Кайя?
— Мы пришли сюда с боксером-аби.
— Кто он, этот боксер-аби? Как его зовут?
— Имени я не знаю. Знаю только, что он боксер. Провел много боев в Стамбуле. Говорит, что стал бы чемпионом города, но в последнем бою поскользнулся, упал, а ему засчитали поражение. Если б не эта неудача, он был бы чемпионом всей Турции, а потом и всего мира.
— Издеваешься над ним? — вмешался уста.
— Валлахи, нет.
— Этот щенок, — сказал уста, — над всеми издевается. Да так, что сразу и не поймешь. А когда поймешь, как будто нож в сердце вонзается. Боксер, должно быть, и убежал от его языка.
— Да нет же, он просто ушел. Скучал, тосковал все время. Так и буду тосковать, говорит, пока не стану чемпионом мира. Или умру.
— Как ты с ним познакомился?
— Я ходил на матч. Когда схватка кончилась, все стали расходиться. Я был очень голоден. Как раз перед этим убежал из приюта, который находится около Шехзаде. Идти мне было некуда. Своих товарищей из Сиркеджи я не нашел. В тот день они ждали облавы, вот и разбежались кто куда. Можно было что-нибудь украсть, да только не хотелось. Опостылело мне воровство. А может быть, я боялся, что меня поймают. Я стоял около стадиона под деревом и ждал…