— Ох… — обреченно выдохнул водитель.
— Что такое? — вернувшись в реальность, спросил я.
— Центр полностью перекрыт. Навигатор пишет, что есть возможность проехать через объездную. Это займёт около тридцати двух минут вместо заявленных семнадцати.
— Так, конечно, едем! Выбора-то нет. — улыбнулся я, и вновь погрузился в свои мысли.
Помню, как в самом начале обучения в кадетском корпусе один бывший морпех, который работал у нас тренером по вольной борьбе, рассказывал, что мы лишь инструмент. Тогда это звучало даже забавно… Типичный карикатурный морпех из «Цельнометаллической оболочки», который орал и пытался морально сломать своих учеников. Прокатывало со всеми, кроме русских, китайцев и японцев. Нам тогда было до лампочки, что отвратительный дядька орёт на нас, обрызгивая слюнями.
Во-первых, это хрень в сравнении с тем, что я пережил во время множества боевых операций на Востоке. А во-вторых… несмотря на всю суровость подготовки, калечить кадетов было строго запрещено. Зная это, все крики и моральное давление сводились на нет. Вообще плевать, кто там и чего орёт.
Так вот, возвращаясь к сравнению с инструментом — я тогда особо не предавал этому значения. Мол, специально так говорит, чтобы сломать нас… Но теперь, пережив некоторые события и оглядываясь на свою прошлую жизнь, мне вдруг стало интересно — а сколько лет я был человеком? Да, понятное дело, что в детстве, когда папа работал на бандитов, ко мне относились, как к самому любимому ребенку на свете… Но, что потом? Наемник — инструмент. Оружейный барон? Ну, тоже, в какой-то мере. Я бы даже сказал — сам себе инструмент. Кадет? Пробник инструмента. А вот вигилант… Да, я дружил с Васильевым, потому что защитил его дочь от ренегатов. Да, я был на слуху, поскольку участвовал в некоторых важных операциях. Но… был бы я на таком же попечении у Невзорова, сложись судьба иначе? Получилось бы подружиться с одним из самых важных и влиятельных людей Нейрополиса, не случись с моим дубликатом аномалия, которая подарила уникальность? Нет.
И тут я поймал себя на мысли, что всегда осознавал это… Просто не придавал особого значения. Впрочем, как и многие до меня. Как и многие, кто будут после меня.
Да… Не даром папа говорил, что философия — самая никчемная наука. Мол, забивает голову лишним. Он утверждал, что из-за неё человек начинает слишком много копаться в себе и окружающей среде, а это может привести к плачевным последствиям. Сейчас я был полностью согласен с мнением отца.
Тем временем, мы проезжали мимо границы с Пустошью. Высокая стена, которая загораживала Нейрополис… а от кого?
— Ох… опять. — вздохнул водитель, остановившись перед столпившимся тракторами. Ремонтники тут же показали жестом, что ещё чуть-чуть, и они обязательно всё уберут. А мне вдруг резко захотелось взглянуть на пустыню. Простое спонтанное желание.
Открыв дверь, я вышел на улицу.
— Вы куда? — испуганно спросил водитель.
— Минуту… — ответив, я быстрым шагом направился к лестнице.
— Крыши домов дрожат под тяжестью дней. — пропел голос Виктора Цоя из динамика открытой двери: — Небесный пастух пасёт облака. Город стреляет в ночь дробью огней… Но ночь сильней, её власть велика!
Поднявшись на стену, я вновь увидел эту песчаную бесконечность.
— Тем, кто ложится спать — спокойного сна! Спокойная ночь… Тем, кто ложится спать — спокойного сна! Спокойная ночь…
Я смотрел на горизонт… Там, где ночное небо вгрызалось в песчаное море. Переполняло ли меня любопытство? Да! Черт возьми… В такие моменты я даже немного завидовал Бисмарк в её детской непосредственности. Манили ли меня загадки, связанные с подземным народом? Да! И я устал говорить самому себе, что это не так.
Загадочная тень, создатели Нечто, жизнь под землей и ещё много всего, что мне хотелось бы поскорее узнать! Интересно, увидимся ли мы с теми ребятами вновь?
Но от мыслей и любований ночной Пустошью меня отвлек автомобильный сигнал. Выглянув вниз, я увидел, что ремонтники освободили дорогу.
— Нам пора. — предупредила Эрис.
— Да… Что-то замечтался. — ответил я и направился к машине.
Интересно, сколько ещё тайн скрывает Марс?
+++
Открыв дверь в новую квартиру, я хотел тихо проникнуть внутрь, однако меня уже поджидало два ярко-горящих глаза. На пороге между гостиной и коридором сидел рыжий самурай и сверлил меня родительским взглядом, мол — «Ну и какого хрена так поздно?»