— Признать? — Хорь вопросительно посмотрел на Главу Клана.
— Признать, что вам не хватит сил, чтобы одолеть Сэведжа. Я, конечно, не преследовал такой цели. Видимо, судьба сама решила преподать вам отличный урок, что лучше не соваться на крупную добычу, когда прекрасно знаешь, что шансов нет.
— Я всё понял, Господин.
— И тем не менее — дали возможность Сэведжу спокойно размахивать кулаками.
— Больше такого не повторится! Просто… Капитан ужасен. Это не человек, а дикий зверь!
— Дикий зверь, который преследует ту же цель, что и мы. — кивнул старик: — Сейчас Сэведж не представляет для нас большой опасности. У него и без Клана Такеда дел много. Наступило очень тёмное время, Синдзи-кун… Время, когда нужно смотреть не на соседа, а на себя.
— Что вы имеете в виду? — Хорь терпеть не мог эти старческие загадки.
— А то, что нужно приглядываться к тем, кто помогает нашей семье добиться успеха.
— Вы… Вы подозреваете кого-то в предательстве? — ужаснулся Синдзи-кун.
— Подозревают следователи. А я лишь размышляю о возможных последствиях. На этот раз я пришёл дать тебе очень важное задание, друг мой. — Такеда-доно придвинулся ближе к койке, а затем вытащил глушилку для подслушивающих устройств: — Как выйдешь из больницы — пригляди за моим сыном.
— За Мастером Юмом? — Хорь не мог поверить своим ушам. Неужели чертов старик реально обо всем догадался?
— Верно. Я заметил, что в последнее время он стал вести себя… несколько иначе. Проще говоря — я не узнаю своего старшего сына, что сильно меня беспокоит. Поэтому, теперь у тебя на попечении два человека.
— Но с Сэведжем у меня не ладится. Он — городской хищник. Его просто не от кого защищать!
— Поверь, даже у самой большой змеи есть враги. — многозначительно ответил Такеда-доно: — Близится переломный момент истории, Синдзи-кун.
— А это к чему?
— Основная партия закончится. И я хотел бы… чтобы все важные фигуры оставались на доске до последнего хода. Ты меня понял?
— Да, Господин. — Хорь попытался кивнуть головой, но всё его тело тут же пронзила резкая боль.
— Не шевелись. Тебе нужно отдыхать. — Глава Клана поднялся и направился к выходу из палаты: — Запомни это время, Синдзи-кун. Сейчас творится история!
Ага… История. Сейчас Хорь отдал бы всё, чтобы из этого творения, как можно быстрее свалить.
+++
— И помни, Сэведж! Пулко Заурус очень не любит, когда его не слушают. — дал последнее наставление Невзоров: — Поэтому, даже если он будет нести откровенную чушь — делай максимально заинтересованное выражение физиономии. Понял?
— Разберусь. — ответил я, и вышел из «Кабана».
Дом великого художника современности располагался на отшибе столицы. В районе «Энергетика» было много специфических построек, но это… Больше напоминало старую кирпичную мельницу. Только вместо лопастей тут была огромная схема Солнечной системы в виде вращающихся от ветра колец Дайсона. Чудо-чудное…
Пройдя через калитку, я увидел маленького дрона-охранника, чем-то отдаленно напоминавшего моих доставщиков. Он махнул мне миниатюрной клешнёй в знак приветствия, а затем укатил за дом.
Киберпанк уже здесь!
Раньше в частных домах тусовались собаки. Они лаяли и охраняли территорию. А теперь тут роботы… даже как-то тоскливо.
Позвонив в домофон, я дождался ответа дворецкого, а затем зашёл внутрь. Вот это красота! Фойе было выполнено в космическом стиле. Все стены обклеены фотообоями с изображениями галактик, звёзд и планет. А потолок больше напоминал ночное небо. Помню, нечто подобное раньше ставили в дорогие машины.
Старый дядька во фраке безмолвно поклонился, а затем куда-то благополучно свалил.
— Джером! — позвали откуда-то сверху: — Джером, мать твою! Где ты?
Послышалось шуршание домашних тапочек, и спустя мгновение на небольшом балкончике показался сам художник. Одет он был в старый поношенный халат. Седая борода вся спуталась, а некогда красивые усы сейчас выглядели, как два драных беличьих хвоста. Опустив взгляд вниз, Пулко покачал головой и недовольно произнёс:
— А! Вы у нас, как я понимаю — Капитан?
— Да. Прибыл по вашему делу от Невзорова.
— Невзорова? Хо-хо-хо… Неужто моими проблемами озаботился сам Глава Клана? Как это мило. — обрадовался художник и медленно спустился ко мне: — Вы уж простите, что мы такие негостеприимные… Мой дворецкий — Джером, уже совсем ничего не соображает от старости и всех пережитых травм. Всё же… из бывших военных получаются очень хреновые дворецкие.