Боже мой, надеюсь, это правда.
— Ты хочешь, чтобы я зашла туда? — шепчу ей.
Вивьен подносит палец к своим несуществующим губам и кивает.
Я подавляю свой страх и направляюсь к комнате мисс Чой. Мне кажется неправильным поворачиваться к Вивьен спиной, но приходится.
Затем, взявшись за дверную ручку, я останавливаюсь и оглядываюсь через плечо.
Коридор пуст.
Крови тоже нет.
Вивьен Генри исчезла.
Я делаю глубокий вдох и открываю дверь, обнаруживая, что она не заперта.
В комнате госпожи Чой темно, если не считать лунного света. Все выглядит точно так же, как и тогда, когда я была здесь в последний раз, и хотя нет ни благовоний, ни сигарет, в комнате все равно пахнет.
Я захожу внутрь, оставляя дверь широко открытой, и осматриваюсь. Картина с изображением ворона разрезана, птица вырезана прямо из холста, отчего у меня мурашки бегут по спине. Кровать не заправлена, несколько ящиков комода открыты, нижнее белье вывалено наружу.
На столе лежит опрокинутая бутылочка, рядом с ней — пробка. Я поднимаю ее и рассматриваю в лунном свете, видя внутри совсем немного черной жидкости. Вдыхаю аромат лакрицы, а затем смотрю на этикетку, на которой от руки написано чернилами: «Carbones Corrumpebant». Что-то про уголь.
Я завинчиваю пробку и прячу флакон в карман, думая, что Крейну это может пригодиться.
Затем слышу всплеск из ванной.
Мое сердце замирает.
О боже.
«Выйди из комнаты», — говорит голос внутри меня. «Выйди из комнаты и беги к Крейну».
Но что, если это мисс Чой? Что, если она все еще жива?
Вивьен Генри сказала мне прийти сюда, не так ли? Разве она не пытается помочь?
Я пытаюсь выровнять дыхание и медленно, бесшумно подкрадываюсь к открытой двери ванной.
Вхожу внутрь и задыхаюсь, роняю свечу, пламя гаснет.
Ванна до краев наполнена кровью, на поверхности отражается полная луна.
И пока я стою и смотрю на это, кровь начинает пульсировать и двигаться.
Из жидкости поднимается голова.
Сначала я не понимаю, кто это, то ли мисс Чой, то ли Вивьен, или вообще Мари.
Затем голова появляется полностью, темные волосы прилипли к щекам, кровь ручьями стекает с лица, а затем глаза открываются и смотрят прямо на меня, полностью черные.
И знакомые.
Это моя мама.
— Мама? — я вскрикиваю, чувствуя, как у меня кружится голова. Не осмеливаюсь подойти к ней ближе, но не смогла бы пошевелиться, даже если бы попыталась.
— Катрина, — говорит она, и, несмотря на то, что ее глаза выглядят такими нечеловеческими, несмотря на то, что она купается в ванне, полной крови, ее голос звучит нормально. — Ты не должна быть здесь.
Я яростно качаю головой.
— Нет. Я… я не понимаю. Почему ты здесь? Что это?
Ее черные глаза пристально смотрят на меня, и я чувствую в них силу, с помощью которой она пригвоздила меня к месту, как муху к стене.
— Я тоже не думаю, что должна здесь быть, — говорит она, оглядываясь по сторонам. — Мне было нелегко прорваться сквозь защиту. Что случилось с этим местом?
— Почему ты в ванне с кровью у мисс Чой? — резко спрашиваю я, удивляясь силе своего голоса.
Какое-то мгновение она смотрит на меня, а потом садится в ванне, свесив руки по бокам, и кровь брызжет на пол.
— Это мое средство для восстановления сил. Я делаю это каждое полнолуние. Хотя, похоже, на этот раз они не хотели меня пускать. Думали, обереги меня отпугнут, да?
— Мы в изоляции, — говорю я ей. — Неделю назад они установили дополнительную защиту, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти. Ты разве не знала об этом?
Она качает головой.
— Нет. Ты же знаешь, я прихожу сюда только раз в месяц. Наверное, повезло, что для меня сделали исключение. А может, это место просто слишком хорошо меня знает. Может, они и выгнали меня из своего ковена, но это не значит, что школа с ними согласна.
Я моргаю, пытаясь осознать весь ужас происходящего.
— И ты приходишь сюда, чтобы посидеть в ванне с кровью? Этим ты занимаешься каждый месяц? Чья это кровь?
Она пожимает плечами.
— Не знаю. После того, как Сестры заканчивают с кандидатами и их органами, трудно понять, как выглядел человек изначально. Я забираю тех, кто внизу. Все, что мне нужно, — это их кровь.
Внизу?
Боже милостивый.
— Из комнаты с паутиной? — спрашиваю я, чувствуя тошноту.
— Из логова Горууна, — мрачно произносит она.
О боже. Я пячусь назад, пока не натыкаюсь на стену, мне нужно что-то, чтобы удержаться на ногах.
— Это здание построено на крыше логова демона? — я задыхаюсь.