Истый горожанин, Дэйн никогда не променяет Нью-Йорк с его кипучей, разнообразной и суетной жизнью на тишину здешних мест. Если он и останется здесь, то будет бесконечно несчастен. Такое грандиозное событие, как весенний губернаторский бал в Санта-Фе, вряд ли придется по вкусу Дэйну. Ему абсолютно неинтересно слушать разговоры о ценах на скот, о скачках, о добыче золота, о политике. Он привык беседовать совсем о другом: о новых выставках, о театре и о путешествиях в Европу.
Безусловно, Дэйн не будет счастлив здесь. Ну что ж, может быть, к концу этой экспедиции Элизабет тоже захочется вернуться в Нью-Йорк. Однако сейчас она будет просто отдыхать и наслаждаться путешествием. А ведь перед отъездом Элизабет с ужасом представляла себе тяготы и неудобства этой поездки. Как она ошибалась! Сколько радости ей сейчас доставляло раннее прохладное утро и медленно проплывающие перед ее взором восхитительные пейзажи! Элизабет полной грудью вдохнула чистый воздух и почувствовала, что ремень, которым она была привязана к сиденью, врезался в ее тело. Что за глупая идея с этими ремнями, словно она – неразумное дитя и может свалиться с повозки?
Элизабет стянула с рук лайковые перчатки и расстегнула пряжку ремня, стягивавшего ее тело.
– …И к тому времени, как я нашел Таоса, я уже был… Э нет, мисси, – Грейди неодобрительно закачал головой, – на вашем месте я бы не стал этого делать. Сынок этого не одобрит.
– Ну ему придется смириться с этим, – спокойно ответила Элизабет.
Грейди весело рассмеялся.
– Я вижу, что сынок вам совсем не по душе, и не могу сказать, что осуждаю вас за это. Взять хотя бы то, какой он выкинул номер в воскресенье, когда мы с Таосом уехали в Санта-Фе.
– Что ж, благодарю вас, Грейди. Очень рада, что не одна я была возмущена его отвратительным поведением.
– Да нет, мисси, я имел в виду другое. Нас с Таосом позабавило, что Вест остался с носом. Вы его так лихо отставили!
– Что же в этом забавного?
– Да так, мисси, нам прежде никогда не доводилось видеть такого. – Грейди пристально посмотрел на Элизабет, а затем перевел взгляд на дорогу. – Не знаю, как сказать, но в сынке есть что-то такое… Ну в общем, леди ходят вокруг него табунами.
– Неужели? – с притворным изумлением воскликнула Элизабет. Ее внимательный взгляд остановился на черноволосом стройном всаднике, возглавлявшем колонну. Вест сидел в седле как прирожденный наездник. Он правил своей могучей лошадью с присущими ему легкостью и силой. Прищурив глаза, Элизабет смотрела на Веста Квотернайта и размышляла о том, что он был из той редкой породы мужчин, которые словно излучали непоколебимую уверенность в себе и в своих возможностях. Все, за что ни брался Вест, он делал превосходно, спокойно и уверенно. При этом с его лица почти никогда не сходила дружелюбная и в то же время ироничная улыбка.
– Что? Простите!.. – Элизабет встрепенулась, внезапно осознав, что Грейди ждет ответа.
– Я вот сейчас подумал, мисси, что, наверное, красотки и липнут к нему оттого, что он к ним равнодушен. Как вы считаете?
– Наверное, так и есть.
– Да-а, я видел много красивых девочек, что прихорашивались ради одного его взгляда, – задумчиво проговорил Грейди, поглаживая бороду. – Черт меня побери… Ах, простите, мисси… Да только все они понапрасну теряли время, думая, что смогут заманить его в свои сети. Уж кто-кто, а я хорошо его знаю. Когда я увидел его впервые, там, в…
– Грейди, – Элизабет прервала его, не желая больше ничего слышать о Весте, – а вы? Что вы сами делали раньше? Вы уже давно работаете проводником по Территории?
– Дайте-ка подумать, мисси. Да, я занимаюсь этим уже три или четыре года. Начать с того, что…
Грейди с видимым удовольствием принялся рассказывать Элизабет о своем славном прошлом. Кем он только не был! Явно гордясь собой, Грейди поведал, что в молодости был слушателем Военной академии в Вест-Пойнте, однако оттуда его выгнали за пьянство. Потом он воевал с индейцами, был скаутом, стрелком, мустангером, охотником, ковбоем, золотоискателем и, наконец, стал проводником.
Сначала Элизабет как завороженная слушала его нескончаемые рассказы о проделках и приключениях в молодости. Час спустя он все еще самозабвенно вспоминал дни своей былой удали, но утомленная Элизабет только машинально кивала, время от времени улыбаясь и с трудом улавливая смысл его слов.
Дневное солнце накалило воздух, от утренней прохлады не осталось и следа. Тщетно пытаясь укрыть лицо от палящих солнечных лучей, Элизабет чувствовала, как по ее груди, животу и коленям стекают струйки пота.
С каждым часом жара становилась все нестерпимее, и Элизабет уже пожалела о том, что надела плотный костюм.
Измученная жарой, она не выдержала и расстегнула высокий воротник блузы. Но это не принесло ей почти никакого облегчения. Элизабет страдала не только от нещадно палившего солнца. От долгого сидения на козлах и многочасовой тряски по ухабам у нее разболелась спина и затекли ноги. Она пыталась найти удобное положение, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, – но тщетно. Хоть бы поскорее привал!
Не в силах более выносить жару, Элизабет нетерпеливо прервала нескончаемую речь Грейди, спросив, когда же наконец будет остановка. Грейди спокойно ответил ей, что Вест найдет какое-нибудь подходящее место для привала ближе к обеду.
Элизабет посмотрела на Веста. Он по-прежнему сидел в седле прямо и уверенно. Казалось, что ни жара, ни многочасовое путешествие совершенно не утомили его.
Положив руку на ноющую поясницу, Элизабет оглянулась в поисках Эдмунда. Он, понурившись, трясся на своем гнедом мерине. Модный замшевый жакет был небрежно переброшен через седло, красная ковбойская рубашка намокла от пота. Несмотря на надвинутую на лоб фетровую шляпу, лицо Эдмунда было под цвет его рубашке. Элизабет помахала деверю рукой и ободряюще улыбнулась, понимая, что он страдает еще больше, чем она.
Спустя несколько минут Вест внезапно осадил свою лошадь, осмотрелся и съехал с дороги. Грейди тут же натянул поводья, и все лошади остановились.
Вест подъехал к небольшой рощице и скрылся среди деревьев. Все в полном молчании ожидали его возвращения. Через пару минут он вынырнул из тенистой рощицы и поскакал к фургону.
Вест подъехал к каравану, спрыгнул с лошади и дал сигнал распрягать лошадей и мулов. Грейди тут же поставил фургон на обочину и занялся лошадьми.
Элизабет с облегчением потянулась, бросила шляпу на сиденье и, подняв руки, откинула назад влажные растрепавшиеся волосы. Вест приблизился к фургону и, положив руку на сиденье рядом с Элизабет, насмешливо спросил:
– Ну что? Хотите немного отдохнуть?
Элизабет равнодушно пожала плечами:
– Я совершенно не устала, но, если вы хотите, можно сделать остановку. Вам решать, ведь вы – проводник.
Вест недоверчиво взглянул на Элизабет. Было видно, что она утомлена сверх меры.
– Должно быть, чертовски трудно постоянно скрывать свои мысли, – с иронией проговорил он.
– Не понимаю, о чем вы.
– Думаю, что понимаете, – не отводя от ее лица изучающего взгляда, ответил Вест.
Посмотрев на Веста холодно и неприязненно, Элизабет проговорила:
– Что ж! Вы желаете знать, что у меня на уме? Ну так вот, Квотернайт, вы мне не очень нравитесь. Точнее, вы мне совсем не нравитесь!
Вест удивленно вскинул брови и, глядя на нее снизу вверх, с язвительной усмешкой произнес:
– А вы уверены, что все дело во мне, а не в вас?
Элизабет прищурилась, внимательно вглядываясь в его лицо.
Вдруг Вест вскинул руки и, обхватив ее колени, резким движением повернул ее к себе лицом.
– Может быть, вы просто злитесь на себя за то, что неравнодушны ко мне? Ведь так может быть? Тогда я нравился вам так сильно, что вы…