Она выросла на глазах, её детское круглое лицо вернуло свои года, а тело формы.
– А он – мёртв, уже сто сорок пять лет.
Она повернулась к вернувшемуся в норму Эосу.
– А ты – пробрался в мой сон!
*
Персефона очнулась на кровати, Эос же на полу.
– Как ты посмел, – Начала Персефона.
– Персик, – Осёк её Эос. – Прости меня. Я обещаю впредь не пробираться в твои сны, без твоего разрешения.
– Как ты посмел меня усыпить!
– Прости, когда ты завопила насчёт меча я понял, что с тобой что-то не так.
– Со мной всё в порядке. – Заявила Богиня.
– Персик, я твой друг. И я не мог оставлять тебя на едине с твоей нездоровой зависимостью от мнения Аида.
– У; нет,
– Персик,
– Хватит меня так называть!
– Я был в твоём кошмаре. Я видел, как ты рыдала от дико глупых слов Аида.
– Этого не было!
– Я Бог Снов и я видел всё, я чувствовал всё, но я не мог повлиять на начало сна. Я просто на это не способен. Аид уничижал тебя за то, что ты не лучшая во всём. Ты знаешь, что ты самая красивая из Богинь. – Она улыбнулась. – Но по меркам Эльфов, ты и близко не в десятке. И знаешь, что – это не значит, что ты должна быть лучше всех в этом мире, ты лучше всех Богинь и это круто. Ты крутая.
– Ты вправду считаешь меня самой красивой Богиней? – Он кивнул. – Ты часто пробираешься в сны Богов?
– Это правда, что Царство Аида теперь четвёртый мир по сбору Амброзии?
– Да. Мы недавно обошли Дуат. И знаешь, что?
– Что?
– Мы крутые.
– Да, Персик. – Он подал ей меч, который держал под кроватью. – Хочешь, я помогу тебе создать собственный артефакт, который будет лучше этого?
– Я не смогу. Аид был Первородным Богом, сыном Титана. А я…
– Что ты? Ты Богиня, второго поколения. Кронос, твой прадед. Я Бог пятого поколения. Во мне от Титана и десятой части нет, а во время драки с Уицилопочтли – он тоже из второго – я своей перчаткой, артефактом, разбил в дребезги его копьё.
– Перчатка?
– Я, слабый Божок, сто веков отроду, разбил артефакт Бога, рождённого от сына Посейдона.
– Что за перчатка?
Он достал с вещевого куба артефакт, накидка на кисть с нижней застёжкой и голой ладонью, с длинными когтями и чёрно-металлическими щитками.
– Почему перчатка?
– С моими силами, не обязательно давить противника мощью. – Он дал тот самый, зелёный платок Персефоне и попросил закрыть рот с носом и выйти далеко за дверь, но не закрывать её. – Достаточно, – Он поднял руку и раздался громкий хлопок, дом охватил сонный песок. – Достаточно усыпить противника. Из всех Богов, не поддался на мои чары только Один. Я как-то Зевса усыпил. Чтобы искупить вину перед ним, мне пришлось украсть яблоко раздора и подарить ему.
Песок уселся и в дом зашла Исида, заведя за собой Персефону.
– Я думала, ты будешь рад нам, а ты свой песок разбросал. – Шутила она, пока обнимала Эоса. – Сними роскошь, хочу видеть реальность, а не этот муляж. – Щелчок. – Вот так-то лучше.
Персефона и Эос не стали, выгонять Исиду или посвящать в их разговор, они поставили на паузу и превратились в прежних Богов. Весь вечер они просидели за хлипким столиком, на неудобных, твёрдых стульях, но пили Элексир-Дверглов. Исида рассказывала, о событиях минувших тысячелетий, но слушал её не один Эос, молодой Персефоне, интересующейся всю жизнь лишь одним – политикой, тоже было интересно слушать истории старой Богини. Со временем и с двумя убитыми бутылками они дошли до тоста.
– За самые лучшие прожитые моменты нашей жизни!
Что и привело Исиду к старой как мир истории.
– А помнишь, Эос, как мы с тобой познакомились?
– Нет, но помню, как мы с тобой сдружились.
Они вдвоём залились хохотом.
– Как? – Интересовалась Персефона, смеющаяся с ними.
– Это было… – Вспоминала Исида.
– Ой, мне тогда было сколько? Тысячи три! Ты тогда и пяти веков не жила. – Напомнил он Исиде.
– Да-да. Меня впервые позвали на ежегодный пир. – Она рассказывала для Персефоны. – Я молодая, бойка, пылкая пошла туда и поцапалась с… как его?
– Стрибог.
– Да он! Мы с ним не поделили место, а мне тогда было важно, отстоять себя и свою честь перед пантеоном. Моя гордыня не позволила сесть на другой стул, хотя разницы было ноль. В итоге нас разнимал сама Фригга и конечно же так как я была моложе в десяток раз этого славянского Божка, Фригга, как самая мудрая из Богов попросила меня поступиться и предложила место рядом с ней и Одином, но я отказалась. Не хотела сидеть среди всего скандинавского семейства, да и с Локи я никогда хорошо не общалась, а он каждый год садился между Тюром и Хёдом, любил шутить над его слепотой.