- Да! И теперь он обязан принимать участия в совете. От его голоса зависят принимаемые решения. - люди молча смотрели на вождя, в их глаза притаился страх.
- Вы все знаете обычай...
- Да знаем. Но где он? - произнес Эйвинд - Почему ты его не привел?
- ... по которому в случае прихода избранного, - Бреннор снова не обратил на него внимания, - совету запрещается самостоятельно принимать решения. Тем не менее вопрос Эйвинда возымел должный эффект, за спиною вождя снова послышался шепот.
- Эгиль, - Обратился Бреннор к центральному старейшине, - с появлением призванного, все решения принимать только в его присутствии, именно так велит обычай.
- Да... - глава собрания откинулся назад и задумчиво погладил свою бороду.
- Но где он, почему он не явился с тобой? - повторил вопрос уже третий старейшина.
Шепот начал перерастать в ропот. Эгиль, встав с места и обвел всех присутствующих взглядом. Этого оказалось достаточно чтобы в зале воцарилась тишина.
- Есть ли тут человек, желающий обвинить вождя нордов и хозяина крепости Боргхе во лжи?!
Спустя несколько мгновений старейший продолжил.
- Я так и думал - его голос стал тише, но не утратил холодной уверенности - тогда наше собрание закончено до приезда Призванного...
- Простите - молодой воин в кольчуге с гербом в виде оленя вышел в круг света и опустив голову стал на одно колено - но жители Роскельда не могут ждать вечно...
- Вы слышали что я сказал? Мы никогда не пойдем против обычаев предков. - он еще раз обвел всех взглядом - Собрание окончено, - он опустился на свое место и стал ждать.
Старейшины и их советники вышли из зала, за ними последовал и посол и старейшина державший слово. Оставшись наедине Эгиль молча встал и проследовал к выходу. Поравнявшись с Бреннором он не глядя на него сказал :
- Надеюсь ты не забыл, что велит обычай по поводу твоей дочери?
- Я помню.
Не поворачивая головы старейшина кивнул в ответ и вышел из зала, оставив Бреннора одного. Тот долго стоял в зале один. И лишь после того как звуки в холле стихли, он вышел из зала и отправился в крепость.
***
Предместье города было из разнообразных хозяйств, по большей степени тут обитали ведущий оседлый образ жизни. Их с трудом можно было назвать крестьянами. Так как потомственных крестьян было очень мало. Большинство составляло отставных вояк. Заработав достаточно денег они выкупали большие наделы и начинали заниматься торговлей. Вобщем люди тут жили не прихотливые, с самого утра они начинали работать, кто животинку на выгул гонит, кто на рынок запрягает, а кто меха раздувает. Но вся эта рабочая атмосфера не мешала двум мужикам улизнуть в сторону ближайшей реки. Ее берег во многих местах был заросший камышом, а кое где можно было и вовсе перейти в брод. Вобщем...
- Делом люди занимаются, а ты меня опять тащишь не пойми куды.
Сутулый мужик пнул сапогов небольшой камушек, который пролетел пару метров через камыш и с громким звуком погрузился в воду. На вид ему было не меньше пятидесяти. Он был одет в слегка зауженные, кожаные штаны, льняную рубаху со шнуровкой у горловины, местами в ней виднелись дырки, с обугленными краями, и кожаный жилет, с подбивкой из овечьего меха. Немногие волосы что еще остались на его голове, уже потеряли свой цвет, длинной были почти до плеч. Они периодически прикрывали карие, но уже слегка помутневшие глаза, что заставляло его нервно дергать головой назад. Оттопыренное правое ухо, впалые щеки, и куча морщин на лбу.
- Эй, потише мне тут, - буркнул тот кто шел впереди - ты что, решил рыбу еще с самого утра разогнать?
- Ну долго нам еще? - уже не так громко, но все так же ворчливо сказал мужик.
- Почти пришли, - после секундной паузы первый довольно усмехнулся, - а знаешь что мне сказал мой старший?
Не получив ответа он продолжил.
- Говорит мне, когда тятя Торкиль отправится к предкам, мы ему тотем поставим... - после чего он сделал усилия подавляя хохот.
- Какой еще тотем? - проворчал Торкиль
- Я ж ему и говорю, какой еще тотем? А он мне отвечает, Покровителю всех престарелых ворчунов.
- ЧТО!? - прохрипел он обиженно, выходя из камышей на пологий берег реки, где тряся пузом стоял шутник.
Шутником оказался полноватый, на вид лет сорока, мужик. Широкоплечий, его плешь блестела на солнце, остаток волос горел рыжиной. Ходит в темно коричневой рубахе и такового же цвета штанах, сшитых из мешковины. Кожаные сапоги с отворотами, на босу ногу, удочки в руках, и огонек в маленьких карих глазках - это все про него. А ехидная улыбка никогда не покидала его лицо, отчего на щеках хорошо выделялись морщины. На спине у него висел походный мешок, к которому был привязан садок для рыбы, а в руках удочки.