Сесилия приказала себе не показывать свои чувства, а спокойно заниматься его раной. Именно ее отвращения он ожидал и боялся.
– И он не был единственным, – продолжал Люк. – Узнать, на какую жестокость ты способен на самом деле… Такой ноши я бы и врагу не пожелал.
– Ноша легче, если ею поделиться, – рискнула посмотреть на него Сесилия.
Люк чертыхнулся:
– Я и так слишком многим с тобой поделился. Не могу поверить, что рассказываю все это тебе.
– Ты можешь рассказывать мне обо всем. Я все равно тебя люблю. Хочу предупредить, что за прошедшие четыре года я многое узнала об упорстве и не собираюсь тебя отпускать.
– Ты не понимаешь, – покачал головой Люк. – Иногда я едва ли чувствую себя человеком. Вспомни, как зверски я расправился с вепрем, или про варварский поступок с чулком…
– Ах, да, – отложила она в сторону носовой платок и встала. – Чулок.
Сесилия поставила одну ногу на стул и начала медленно поднимать юбки, обнажая ножку.
– Сесси…
– Да, Люк?
Она наклонилась, чтобы развязать шнурки на ботинках, открывая восхитительный вид на декольте.
– Сесси, что ты делаешь? – простонал он.
– Ухаживаю за твоими ранами, – ответила она и стянула ботинок. Затем уверенными движениями распутала узел подвязки на бедре и неспешно спустила чулок. – Так тебе будет лучше. – С поднятыми выше колен юбками, соблазнительница раздвинула ноги и присела ему на колени.
– Тсс, – успокоила она протест Люка, ловко обмотав мягкой лентой его руку и для надёжности заткнув кончик чулка под самодельную повязку. – Вот так, – хрипло произнесла Сесилия, приблизившись губами к внутренней стороне мужского запястья, – только лучше.
– Мне не нужны были твои чертовы чулки, – выпалил он, – когда прошлым вечером я повалил тебя на землю и поднял юбки. Ради всего святого, я хотел… – Бормоча проклятья, он схватил ее за плечи и потянул ближе. Пока она не почувствовала давление твердой выступающей мужской плоти между своих ног. – Сесси, то, что я хочу от тебя, – это не забота. И не романтика. Это разграбление, овладение. Если у тебя осталась хоть капля разума, ты должна развернуться и бежать от…
Она крепко его поцеловала, впиваясь в спину ногтями и сжимая бедрами, как клещами. Смело втянула его нижнюю губу и прикусила, смакуя удивленный стон возлюбленного. Потом откинулась, подхватила его руки, положила себе на грудь и прижала.
– Ради всего святого, Люк. Не только у тебя имеются животные желания.
Зарычав ей прямо в губы, он пленил ее рот: языки сплелись, столкнулись зубы. Слегка потянув за ткань, он высвободил ее груди из корсета и из лифа платья и накрыл губами дерзкий напряженный сосок. Резко провел языком и прикусил чуткую плоть зубами. От неожиданности и наслаждения у Сесилии прервалось дыхание.
Потом его руки оставили в покое грудь и направились вниз, где пробрались через бесконечные слои юбок и разрез в панталонах, чтобы найти самое сокровенное место. Люк нежно погладил ее там. Слишком нежно. Нетерпеливая от желания, она схватила его за плечи и потерлась о его пальцы. Трепет, вызванный предвкушением изысканного удовольствия, охватил ее от головы до ног. Сесилия лизнула его в ухо и услышала ответный стон.
Да! Да! Наконец-то это случится!
– Боже, – с надрывом вздохнул он, – это не должно случиться.
– О да, должно. – Затаив дыхание, она воевала с пуговицами клапана его панталон. – И будет! Обязательно!
Пробравшись в штаны и кальсоны, Сесилия бесстрашно взяла в руку его плоть. Вот только что с ней делать она не представляла. Осторожно провела кончиком пальца по гладкой округленной головке. В ответ Люк надавил пальцем на ноющую сердцевину ее желания.
– Сесси! – Он закрыл глаза и стиснул зубы. – Если я сейчас же не остановлюсь…
– Потом уже не сможешь? – прижалась она губами к мочке его уха. – Это моя заветная мечта. Разве не ты говорил, что покончил с битвами? Так перестань сопротивляться, Люк.
Он глубоко, всей грудью вздохнул, и Сесилия почувствовала, как напряжение отпустило мощные мышцы.
– Хорошо, – спокойно ответил он и положил подбородок ей на плечо. – Хорошо. Тебе я сдаюсь с удовольствием.
Подхватив ее под ягодицы обеими руками, Люк поднялся. От неожиданности Сесилия пискнула.
– Слишком поздно возражать, – поддразнил он, шагая в угол и укладывая драгоценную добычу на узкую кровать. С впечатляющей точностью движений снял ботинки, штаны, кальсоны и всем весом опустился на кровать. – Теперь ты.