Я провожу пальцами по его лицу на фотографии, а в голове бьётся мысль, что не хочу потерять его вновь. Не смогу. Что-то внутри сломается — безвозвратно.
Вдруг оживает мой телефон, лежащий на журнальном столике, и я бегу к нему, чуть не падая, потому что искренне верю, что это Карл. У него всё получилось, он нашёл Мишу и он возвращается ко мне. Как и обещал Фома, как я и сама чувствовала.
Но нет, это не он.
— Марго, здравствуй, — говорит Ваня, а я готова разрыдаться от бесплодности своих надежд и рухнувших сейчас мечтаний.
— Ваня? Что ты хочешь?
— Я слышал… бар сгорел?
Моя боль, облачённая в слова из уст чужого человека, ранит сильнее. Словно беда может стать совсем маленькой и незаметной, если о ней никто не знает и не говорит.
— Допустим. Дальше что?
Я злюсь, потому что он своим звонком занимает линию, а я жду звонка. И вообще, не хочется сейчас ни с кем разговаривать, совсем не хочется. Но я так устала, почти отупела, что не нахожу слов, чтобы послать этого надоедливого гражданина.
— Просто хотел узнать, как ты, — произносит тихо. — Может быть, помощь нужна?
— Нет, извини… спасибо, конечно, ты замечательный, добрый, но не надо.
Ваня молчит, а я уже почти повесила трубку, как вдруг слышу его робкое:
— Марго, я вот тут подумал… может быть, встретимся? Просто выпьем чего-нибудь, пообщаемся.
Нет, это уже слишком. Это какой-то жуткий фарс, в который превратилась моя жизнь.
— Ваня, до свидания.
Я не хочу никого обижать, но чувствую, что ещё немного и сорвусь на ни в чём не повинном милом парне, вся проблема которого в том, что ему понравилась женщина, в жизни которой ему нет места.
Влюбиться ведь не грех. Плохо быть навязчивым.
В квартире тихо и сумрачно, и я понимаю, что нужно шевелиться. В движении — жизнь, а то точно свихнусь. Иду в кухню, открываю нижний шкафчик под мойкой и туго завязываю края мусорного пакета. Нужно сходить на улицу, к бакам, чтобы и воздуха глотнуть и время с пользой провести.
Иду в прихожую, неся пакет перед собой, точно мешок с драгоценностями. Остановившись у зеркала, поправляю упавшие на лицо волосы, прохожусь пальцами, чтобы привести в порядок причёску. Под глазами мешки от переживаний, но кому какая разница? Это моя жизнь, моё лицо, а все остальные пусть не смотрят, если не нравлюсь. Наплевать.
Не позволяю себе думать о плохом. Мои мужчины не бросят меня. Не посмеют.
Захлопываю дверь, а в подъезде, в котором ещё совсем недавно бегали и паниковали люди, уютная тишина. Пожар вовремя потушили, потому никто не пострадал, и соседи медленно возвращаются в свои квартиры, стремительно забывая об ужасе, что царил в их сердцах. И это хорошо.
Покой и радость ведь лучше любых невзгод.
Спускаюсь вниз, толкаю дверь подъезда, и на меня обрушивается долгожданная вечерняя прохлада. Лежащий в кармане телефон своим молчанием прожигает в сердце дыру. Почему так долго? Где искать ответы? Непонятно.
Выбрасываю в огромный бак свой пакет, а он с глухим стуком приземляется на дно. Встряхиваю головой, чтобы отогнать шальные мысли, причиняющие слишком много боли, и волосы снова падают на лицо. Чёрт, надо было завязать резинкой, что ли, чтобы не мешали. Скручиваю на затылке, кое-как фиксирую, этим простым и привычным действием отвлекаясь.
Сколько можно бороться, убеждая, что всё наладится? Как найти в себе силы смириться, когда душа наизнанку?
Всхлипываю, но зажмуриваюсь крепко, чтобы не дать слезам затопить тихий двор, и слышу внезапный звук шагов. Сердце ёкает от радости, что дождалась, но идущий во тьме человек — вовсе не тот, кого я жду. Совсем не тот.
Чёрт.
— Марго, привет… а я гуляю.
Ваня стоит напротив, спрятав руки в карманы джинсов, а я думаю, что впервые вижу его не в костюме.
— В моём дворе?
— А почему бы и нет? — улыбается, глядя мне в глаза.
Свет от фонаря — тусклый и лихорадочный — падает на него, и я замечаю, какой он несчастный. Потерянный.
— Я гулял, высматривал тебя в окне. Хотел увидеть. Попрощаться.
— Ты уезжаешь? — удивляюсь, потому что не знала, что этот чистый и холёный мальчик способен на крутые перемены в жизни.
— Да, наш филиал переводят в столицу, — кивает, и добавляет после секундной паузы: — я думал… если ты согласишься быть со мной, то останусь. Найду другую работу, сниму квартиру. Ты же единственная, кто слушала меня. Я думал, что у нас что-то может получиться, что мы близкие по духу. Но…