- А, вот ты где, - сказал Побережный. - Чего ж в кубрик не пошел?
- Дышу, - ответил Кирилл. - Вдыхаю, так сказать, ветер странствий, шеф.
- Ну, вдыхай, вдыхай…
Было видно, что разговор его нисколько не занимал, он был весь в думах о предстоящей погрузке почты.
Побережный достал папиросы, но так и не закурил, сунул пачку обратно в карман и стал разглядывать приближавшийся берег с таким вниманием, будто видел его впервые.
- Петр! - крикнул он, когда катер, обогнув волнолом, очутился на спокойной, как поверхность лагуны, воде. - Ты в ковш больно-то не залезай. Приткнись где-нибудь поближе. Лучше всего во-он за тот пал зацепись, там, кажись, Серегина нарта стоит.
- Добро! - откликнулся старшина. Он лихо развернул «жучок» и осадил его перед самым пирсом.
С проворством, которое Кирилл всегда замечал в начальнике в ответственные минуты, Побережный выпрыгнул на деревянный настил и надел на пал швартовы.
- Ты подожди здесь, - сказал он Кириллу. - Нарта, точно, Серегина. И мешки наши, а самого Сереги нет. Небось в столовой отсиживается. Пойду погляжу.
- Может, перетащить пока мешки? - предложил Кирилл.
- Дело, - согласился Побережный. - Спроси у Петьки брезент и клади прямо на палубу.
И он ушел, поднимая снег дядистеповскими сапогами.
Быстро темнело. В холодном сумраке повсюду загорались огни. Сначала их можно было пересчитать по пальцам, но вскоре все видимое пространство впереди было тесно набито ими. Занесенные снегом дома с трудом угадывались на фоне уходящих за облака гор, и казалось, что огни висят в воздухе. Они горели одинаковым желтоватым дрожащим пламенем, и только слева, на обрывистом склоне небольшой сопки, как глаз недремлющего циклопа, мигал рубиновый огонь входного створа.
Кирилл давно погрузил мешки, а Побережного все не было. Ветер как будто стих, потом подул с другой стороны, с гор, как веником, обметая их морщинистые крутые бока. На ровном и гладком плато, обрывавшемся прямо в море и прозванном почему-то Дунькиным Пупом, загуляли снежные смерчи. Они с невероятной быстротой пересекали плато и исчезали у края - будто прыгали в море.
Старшина вполголоса ругался и смотрел на часы.
Наконец Побережный появился на пирсе в сопровождении плюгавого, жокейского вида парня, который, не поспевая за крупно шагавшим Побережным, все время сбивался на рысь.
- Передай этому рохле, - донесся до Кирилла гневный голос шефа, - что я до него доберусь! Откуда я знаю, что самолет уже в воздухе? Я что, в кармане локатор таскаю? Заводи, - сказал он старшине, подходя. - Да побыстрей крути шатунами, норд-вест потянул.
- А я что говорил? - сказал старшина.
- «Говорил, говорил»! Ты бы поработал с такими охламонами, не то бы запел. Самолет на посадку заходит, а этот недотепа радист клопов давит! Из-за него сегодня почту не отправил, колосник ему на шею!..
Назад шли в кромешной тьме. Прожектор освещал только узкую полоску воды впереди катера, и старшина поминутно включал сирену. Истошный вопль, похожий на крик неведомого животного, закладывал уши и рождал смутную тревогу в душе.
Накрывшись брезентом, Кирилл сидел на мешках, пытаясь разглядеть, не мелькнет ли где огонек. Рядом сопел Побережный. На этот раз он не пошел в рубку. Видимо, он чувствовал себя спокойнее возле своих мешков.
Надсадно стучала машина. Несколько раз катер резко вильнул в сторону, и в свете прожекторного луча мимо, словно призраки, промелькнули бесшумные темные силуэты - встречные суда. Надвигался шторм, и суда торопились в укрытие.
Кирилл вспомнил Женькины слова. «Может, и верно, проскочили, - невольно подумал он. - Может, болтаемся уже где-нибудь в Охотском, чем черт не шутит!» Потом он почувствовал, как перемещается центр тяжести, и понял, что они поворачивают. И почти сразу же он увидел далеко впереди дрожащие красные сполохи, похожие на зарево от пожара.
- Дружок твой старается, - сказал над ухом Побережный.
Зарево то разгоралось, то притухало и вдруг оказалось совсем близко. Красные отблески осветили захлестывавшие пирс волны и одинокую фигуру Женьки, колдовавшего у бочки с соляром. Поодаль лежали в снегу собаки.
Из рубки высунулся старшина:
- Не подойти, Дмитрич! Глянь, что накат делает! Сунемся - изуродует, как бог черепаху!
- А зачем подходить, - ответил Побережный. - Ты держись рядком, Петя, а мы ментом перебросим мешки.
- А сами? - спросил старшина.
- У тебя переночуем, что нам сделается.
- Ну смотри, - сказал старшина.
Кирилл, молча слушавший этот разговор, не разделял мнения Побережного. Одно дело - спокойно выгрузить мешки на пирс, и совсем другое - переправлять их по воздуху. Тут можно было и просчитаться.