И тут Кириллу пришла в голову дикая мысль.
- Минуточку, - пробормотал он, подбегая к нартам и доставая из-под мешков винтовку. - Посмотрим, как они на это прореагируют.
Он передернул затвор и, прицелившись в тех, на небе, выстрелил. Трескучий звук, отдаваясь звонким эхом от скал, сотрясая воздух, покатился над островом. Эффект превзошел все ожидания: Кирилл ясно увидел, как фантомы, словно живые, дернулись и стали медленно терять очертания.
- Ага, - сказал Кирилл, - не понравилось!..
Уже не целясь, он раз за разом стал нажимать на спусковой крючок, и пули, как когда-то стрелы Тынгея, находили свои жертвы, одного за другим сбрасывая Псов в гудевший под ними Провал. Когда кончилась обойма и грохот смолк, там, где только что был мираж, остались лишь медленно колыхавшиеся, иссеченные пулями облака.
Кирилл опустил винтовку. Возбуждение улеглось, и он вдруг почувствовал усталость и что-то похожее на раскаяние. Это было смешно, но ему казалось, что он расстрелял живых псов. Он спрятал винтовку подальше от глаз и молча погнал собак на вершину тягуна.
9
Третий день ждали самолета. Третий день Женька с утра подгонял нарты, Побережный и Кирилл садились в них, и они ехали к посадочной площадке. Она находилась наверху, в сопках, и представляла собой узкую, приглаженную бульдозерами полоску земли, один конец которой нависал над морем, а другой, как ручей в песках, терялся в болотистой низине, начинавшейся сразу за будкой. Самолетам, прилетавшим на остров, приходилось очень точно рассчитывать пробег, иначе можно было и «посыпаться», как выражались летчики.
Здесь они подолгу сидели в тесной будке с громким названием «аэровокзал», от нечего делать курили, прислушивались, не идет ли самолет, и смотрели, как Гена-радист, он же механик, кассир и начальник «аэропорта», терзает радиостанцию.
Но самолет не прилетал. То не было погоды в Петропавловске, то Гена отказывал в приеме.
Побережный сердился и ругал Гену.
Утром, когда ехали, Побережный сказал:
- Сегодня уж точно прилетит. Погодка как по заказу.
Погода и в самом деле была что надо: ни ветра, ни облаков, чистое голубое небо, на которое непривычно было смотреть.
- Летит! - встретил их Гена. - Полчаса уже в воздухе!
Время еще было, и они без суеты покурили и только после этого вышли на улицу.
«Аэровокзал» располагался в конце полосы, у низины, самолеты обычно подруливали сюда. Потом им оставалось только развернуться - и разгоняйся, пока не начнут действовать всякие там подъемные силы. Здесь же стоял бульдозер, на котором все тот же Гена расчищал свои владения от заносов, и валялись бочки с горючим.
Самолет показался минут через двадцать, зеленый грузовой Ли-2. Как и положено, он сделал над посадочной площадкой круг и стал снижаться. Он так долго шел над полосой, что Кирилл подумал: промажет. Но все прошло как по писаному: взвихрив снег, самолет коснулся полосы, подпрыгнул и скрылся в облаке снежной пыли. Когда оно рассеялось, Ли-2 уже был на земле и, медленно вращая винтами, рулил к «аэровокзалу».
Винты крутнулись в последний раз, и самолет остановился. Из дверцы высунулась стремянка, по которой неторопливо слез пожилой летчик в унтах и кожаной куртке.
- Привет папанинцам! - крикнул он.
- Ба, никак Малахов прилетел! - сказал Побережный. - А говорили, что он грохнулся!
Побережный, как танк, двинулся навстречу летчику.
- Саня, друг бриллиантовый! Жив?
- Живой, Гриша! Что нам сделается!
- А мне в Питере бухнули, что ты…
- Слухи, Гриша, слухи, - весело блестя глазами, сказал Малахов. - Невежественные люди распускают. Ну было дело, было… Обошлось. На брюхо сел. А ты-то как? Сто лет не виделись.
- Да мне что, по земле хожу… Чем торгуешь нынче?
- Витаминами! Полста ящиков приволок, апельсины-мандарины всякие. Возьмешь ящичек? Пока рыбкооп там чухается.
- Сейчас подъедут, - сказал Побережный, будто не слыша, что ему говорят. - Семен тоже тут, как сыч, три дня сидел. Почты много?
- Второй знает, я не был, когда загружались. Петров! Сколько у нас почты? Гриша вот интересуется.
- Триста кг, - сказал второй пилот. Он стоял на верхней ступеньке стремянки и со скучающим видом обозревал лежащий перед ним ландшафт. - Триста кг, - повторил он. - И как только люди успевают? Тут пульку расписать некогда, а они три центнера настрочили. С ума сойти!
- А ты не сходи, - сказал Побережный, - ты лучше мешки нам давай. Полезай, Кирилл.
Они уже разгрузились, когда снизу донесся лай и на гребне показались вторые нарты.
- А вот и Сеня, - сказал Побережный, - тут как тут.