- Плакал твой ящик, - сказал летчик в куртке. - Говорил, бери сразу.
- Никуда не денется, - успокоил его Побережный. - Сеня мне сам его привезет, с доставкой на дом.
- Ну гляди, тебе виднее. Сам так сам. Значит, поехал?
- Покатил. Пока погода. В нашем деле, как и в вашем, погода - все.
- Неужто сразу допрете?
- А то как? Под горку оно ничего, потихоньку-полегоньку. Подсобим, где надо. Трое лбов, хлеб не задарма едим.
- Ну-ну, - уважительно сказал летчик.
- Сегодня - на Почтарево, - сказал Побережный, когда они рассортировали мешки. - Пока погода. А то начнется рыданье. Где Женька?
- К собакам ушел.
- Ладно, полчасика отдохните и трогайтесь. А я пока бумаги оформлю.
У Кирилла тоже было дело, нужно было приготовить кое-что на дорогу. Он принес из коридора пустой ящик из-под масла, разломал его и быстренько наладил печь. Сухие, промасленные доски горели, как порох, и через пять минут плита накалилась. Вскипятив воду, Кирилл остудил ее, добавил клюквенного экстракта и сахара. Получился отличный морс, который в поездках был просто необходим. Он лучше всякого пива утолял жажду и восстанавливал силы, как живая вода. «Неплохо бы, конечно, прихватить парочку апельсинов, - подумал Кирилл, - да разве с шефом сваришь кашу? Предлагали ящик - так нет, отказался. Сеня сам привезет! Держи карман шире, разбежится твой Сеня!»
Вошел озабоченный Женька.
- Ты чего? - спросил Побережный.
- Ытхан совсем расхромался, шеф. Все лапы посек до крови. Наст-то не держит как следует, а Ытхан все время впереди.
- А я сколько раз говорил. - сшей бахилы. Возьми брезент и сшей. Тебе ж хоть кол на голове теши.
Женька презрительно скривился.
- Ытхан не какой-нибудь карликовый пинчер, шеф. Знаете, по Москве старушки водят, в лапотках? Думаете, я не пробовал? А Ытхан те бахилы - зубами. Это только у Джека Лондона собаки сами просили обуть их.
- Тогда замени - и дело с концом. У тебя что, собак мало?
- Нечувствительный вы человек, шеф. Я вам про попа, а вы мне про попову дочку. Конечно, заменю!
- Возьми вот квитанцию. Да заставь Парамонова расписаться как следует. А то поставит закорючку, разбирайся потом. Ну, готовы?
- Айн момент, шеф, - сказал Женька. Он уселся у печки и стал переобуваться.
Побережный смотрел на него с нетерпением.
- Шеф, - сказал Женька, - надо бы нам устроить большой выходной. А, шеф? Страна давно перешла на пятидневку, а мы все по старинке вкалываем. А у меня собаки. Они морально износились, шеф.
- У тебя язык не износился?
- Я серьезно. Собаки окончательно озверели. Подтверди, старик.
Побережный досадливо отмахнулся.
- Нужны мне его подтверждения, как рыбе зонтик! Ты мне уже всю плешь проел с этим износом, парень! Целое лето баклуши бьешь со своими собаками, и все износ, износ!
- Конечно, - сказал Женька - за меня дядя работает. Вам не стыдно, шеф? - Он встал, притопнул унтами. - Подарили бы лучше портянки, чем обижать. Сотрудников иногда нужно премировать.
- У меня не склад, - сказал Побережный. - Я тебе уже давал одни. Куда ты их дел?
- Вспомнили! Это было давно и неправда, шеф. А потом, они были б/у, ваши портянки, и я стал мыть ими полы.
- Вот и мой. Мой на здоровье.
- Значит, не дадите?
- Тьфу! - плюнул Побережный. - Ну что ты пристал, как банный лист! Нету у меня портянок! Хошь, вон носки бери. Вигоневые.
Женька засмеялся.
- Я знал, шеф, что у вас добрая душа. Так и быть: вернемся - подарю вам одну маленькую штучку. - Женька сделал таинственное лицо.
- Какую еще штучку? - насторожился Побережный. - Не надо мне никаких штучек. Мне твои штучки надоели.
- Шеф никак не может забыть галифе, - сказал Женька.
- Никакие не галифе, - стал оправдываться Побережный горячее, чем следовало. - А что галифе? Если хочешь, такие же брюки.
- Не бойтесь, шеф, на этот раз это будет нечто другое. Ты скоро, старик?
- А я и не боюсь, чего мне бояться, - пробормотал Побережный. Когда речь заходила о галифе, он чувствовал себя не очень уверенно.
Кирилл закинул за плечи рюкзак с припасами.
- Пошли, - сказал он.
Как всегда, увидев хозяев во всеоружии, собаки заволновались, запрыгали, затявкали от нетерпенья.
- Придется Куцего вместо Ытхана поставить, старик. Он у него дублер.
- Сумасшедший этот Куцый. Ему орешь, орешь, а он глаза вылупит и знай себе прет.
- Заполошный, это точно. Зато вожак. Любого на место поставит. Кроме Ытхана, конечно.
- Да о чем говорить! Куцего так Куцего, какая разница?
- Не скажи! Ты поставь попробуй хотя бы Варнака. Он из тебя душу вынет. И собак взбаламутит. Им нужно, чтобы впереди был вожак, а Варнак в этом смысле ни рыба ни мясо. Он в середине - на месте.