Покрутив головой из стороны в сторону, оперативница бесцеремонно толкнула преграду, отделяющую ее от ученого. Однако не все было так просто, как ей бы хотелось. Она была заперта изнутри.
- Кто там? - раздался голос Веремчука, слегка дрожащий от волнения.
- Капитан Бероева, - четко отчеканила Ксюша, - Константин Георгиевич откройте, пожалуйста, мне нужно задать Вам несколько вопросов.
Два раза щелкнул отпирающийся замок, и девушка оказалась внутри помещения. Хозяин «каморки» сел на кровати, указав гостье место напротив себя. Усевшись на предложенный табурет, она, сразу же, перешла к делу:
- Я так понимаю, у Вас есть кое-какие уточнения к рассказу Вашего американского коллеги. Наверное, он рассказал не все?
- Вы знаете, милая девушка, - не скрывая волнения, произнес профессор, - много странного творится на этой станции.
- Я заметила, - скривив левый край своих красивых губ, заметила российская сыщица, - давайте конкретней.
- Куда уж конкретней, - не в силах сдержать дрожь в своих руках, продолжал геолог. - После того, как был обнаружен второй труп, я заметил, что мои российские коллеги как-то стали от меня отдаляться и, напротив, сильно сблизились с американцами. Сначала это меня мало беспокоило, но сейчас, когда, сначала, был убит Попов, затем пропал Григорович, а потом Рамирес зачем-то сказал неправду, я начал подозревать, что мы втянуты в какую-то жуткую нелепую интригу.
- Возможно, - подтвердила Бероева, глядя прямо в глаза собеседнику, и постаралась уточнить то, зачем именно сюда прибыла, - Вы сказали: «неправду», что это значит?
- Делом в том, что, действительно, - ответил Веремчук, покрываясь холодным потом, - с утра проход в нишу, где мы работаем, был почти полностью завален снегом, и его пришлось долго откидывать. Сегодня пурга несколько поутихла и можно было не беспокоиться, что выход, сильно уж, занесет. Потому, в этом отношении, мы работали совершенно спокойно. За час до окончания трудового дня, Григорович вызвался идти освобождать нам выходное отверстие, но к расчистке так и не приступал.
- То есть? - не поняла сотрудница уголовного розыска.
- Снега, в противовес словам Рамиреса, нанесло немного, - капли на лице ученного становились все крупнее, - и чтобы его убрать потребовалось бы не более получаса. Григорович же, как я уже говорил, его совершенно не трогал, а направился прямо к выходу. Там его следы обрывались, но зато имелись, пусть и запорошенные, но вполне различимые, отпечатки гусениц небольшого снегохода. Мои американские коллеги не придали этому никакого значения, как будто им было известно все, что там приключилось.
- Интересно, - «оборвала» Бероева речь рассказчика, лицо которого, к этому времени, уже обтекало холодным потом. Заметив эту особенность, девушка, проявляя участие, невольно спросила, - Константин Георгиевич, Вам плохо? Может сходить за доктором?
Тот ничего не ответил, а только сильно закашлял, хватая ртом воздух, обхватив обеими руками свое горло. Было очевидно, что он умирает. «Только не сейчас», - в сердцах подумала Оксана, подхватив заваливающегося с кровати на пол ученого. «Он ведь готов был мне все рассказать», - мысленно причитала оперативница.
Веремчук же, начиная хрипеть, замахал рукой, приглашая девушку сблизиться лицами. Сквозь душившую его хрипоту, он смог произнести только одно слово: «Тарелка», и тут же «испустил дух». Сотрудница МУРа закрыла покойнику глаза и пошла прочь из комнаты, чтобы разыскать Джордана. Какого же было ее удивление, когда выйдя в коридор, она столкнулась с Майклом, который сам активно искал ее, находясь, при этом, в состоянии крайнего возбуждения. Но не он один желал обнаружить оперативницу. Вместе с ним по базе рыскал Уоркен. Он держал в руках небольшую бумажку. Увидев ее, оба воскликнули:
- Ксюша, нам нужно с Вами поговорить!
- Лично с Вами мне тоже, «Док», - энергично ответила девушка.
Прекрасно понимая, что их дело для «лишних ушей» не предназначено, было предложено сначала высказаться радисту. Тот, сразу же, воспользовался этой возможностью и, передавая радиограмму, проговорил:
- Пришел ответ из России.
Поблагодарив его за исполнительность, сыщица пробежала глазами текст, где четко значилось:
Москва. Центр
Оперуполномоченной, капитану Бероевой О.В.
Проведение эвакуации считать преждевременным.
Действовать строго полученным при вылете инструкциям.
27.11.2017 года, 19 часов 20 минут.
Отпустив радиста, Оксана пригласила Джордана в комнату, где находился мертвый геолог. Она прекрасно понимала, что он хочет ей сказать что-то значимое, но считала, что сначала необходимо осмотреть труп.
- Посмотрите «Док», - потребовала сотрудница уголовного розыска, лишь только они оказались внутри, - Как Вы думаете, от чего он скончался?
Хоть врач и «сгорал от нетерпения», собираясь выложить свою тайну, но исполнение своих врачебных обязанностей взяло верх, и он принялся осматривать мертвое тело. Изучив кожный покров лица, он нажал пальцами на челюсти, разжимая зубы покойника. Свои действия он сопровождал комментариями:
- Кожа влажная. Перед смертью покойный сильно потел, что дает основание предположить, что произошли сбои в работе сердца. Ротовая полость заполнена пеной. Присутствует характерный запах горького миндаля. Могу предположить, что мы имеем дело с цианистым калия. Он убивает благодаря тому, что при попадании в кровь, связывается с железом в ее клетках, лишая их способности переносить кислород. Смерть наступает в течении несколько минут.
- Так и было, - согласилась Бероева, беря с тумбочки стакан, наполовину наполненный прозрачной жидкостью, стоящий рядом с полулитровой пластиковой бутылкой минеральной воды, - мы проговорили с ним не более семи минут, и, с каждой секундой, ему становилось все хуже.
- Стой! - вдруг, воскликнул Джордан, перехватывая стеклянный сосуд с минералкой.
Он на достаточно большом удалении поводил им перед своим носом, потом взял бутылку и проделал с ней ту же самую операцию. Затем сделал четкое заключение:
- Очевидно, он глотнул из этого-вот стакана, что и явилось для него роковым. Я удивляюсь, что после этого, он еще какое-то время жил и даже мог говорить. Наверное, концентрация яда была небольшой, либо же это был не чистый цианид, а какая-то его производная.
- Жалко, конечно, профессора, но хоть здесь все понятно и обошлось без мистического «Зверюги», - не без сожаления, что не смогла спасти очередного члена команды, но с чувством удовлетворения, от приближения к страшной разгадке, заметила мудрая сыщица.
Когда причина смерти была, в принципе, установлена и, совершенно, совпала с мнением прекрасной Оксаны, она наконец поинтересовалась, зачем ее искал доктор:
- Вы мне что-то хотели сказать, «Док»?
- Да-да, конечно, - оживился медицинский работник, закончив со своими непосредственными обязанностями, - я тут кое-что нашел, но как рассказать об этом, даже не знаю – это лучше увидеть. Дело, не терпящее отлагательств. Оно, как раз, связано с нашим таинственным незнакомцем, так что пока труп профессора можно оставить здесь. Думаю, с ним ничего не случится. Как закончим, я его обязательно уберу.
Они вышли из кубрика геолога, и доктор толкнул дверь соседней «каморки». Она оказалась не заперта и открыла доступ в комнату растерзанного Попова. Джордан сразу же стал рассказывать, что именно явилось причиной столь пристального внимания.
- Суть дела такова, - начал он, остановившись посреди помещения, - около часа назад, я проходил по коридору и, неожиданно, мой интерес привлекло то, что дверь сюда не заперта и чуть-чуть приоткрыта. Это довольно странно, ведь, как правило, все нежилые отсеки всегда находятся в запертом положении, тем более, что профессура старается хранить свои тайны довольно ревностно.