Во-первых, если они хотят биться головой о стенку, то я им не указ, я предупреждала - они не послушали, во-вторых, я не уверена, что смогу снять данную защиту, так что, судя по тому, что здесь происходит, домой мы отправимся ни с чем, если, правда, не удастся найти слабое место заклинания и не пробраться в деревню, например через подкоп. Кстати, честно говоря, я сомневаюсь, что данный тактический ход даст нужный результат, но зная пустоголовость большинства войнов готова поручиться, что копание ямы - это первое, чем мы займемся после неудачного наступления. И вот уж увольте, я не хочу на правах "молодой крови" делать бесполезную работу. Да кто меня, право, спросит?
Аска недовольно замотала головой, выражая протест против нашей дискриминации - меня не собирались задействовать в ходе штурма, чему на данный момент я была рада. Мне будет спокойнее поглядеть на это со стороны, нежли лезть в пекло и быть раздавленной чьей-нибудь неуклюжей тушей. Зрелище есть, можно и хлеб достать. Я нагнулась к одной из седельных сумок и достала от туда лепешку, развернула материю и принялась неспешно жевать припасы. Она была жесткая, пряная и вообще я бы не назвала ее вкусной, но у нее было два главных достоинства - подобная еда не портилась в течение длительного пути и придавала сытости. Я не была голодна в принципе, но когда я ела мне легче думалось. А хорошие идеи - это именно то, что было нужно нашему дружному орчьему войску.
Я могла бы долго расписывать о том, как слаженно и быстро было построено войско, в этом таланте Лин я всегда буду проигровать. Если я вначале буду долго думать, то моя сестра привыкла действовать решительно и смело, не удивительно, что она теперь главнокомандующая, мне даже завистно стало. Вот она такая прекрасная и воинственная на поле боя, пытается отвоевать себе кусок славы и семье благополучие, а я что? Сижу тут, в тылу, ем противную лепешку, от которых меня стало подташнивать уже в первый день пути. Чувствую себя полной идиоткой, от жалости к себе у меня даже чуть слезы на глаза навернулись. Но холодный пыльный ветер исправил на свой лад мою оплошность - теперь мои глаза слезились от песка. И тут раздался воинственный боевой клич. Сотня голосов всех тональностей и ладов слились в один рев, который разнесся по пустоши и прилежащих территориях, распугивая живых существ на много миль вокруг. А я? А что я? Может я вообще хочу пышечкой стать, говорят, что некоторым представителям мужского пола это нравится. И меня сейчас мало волнует, что от такой гадости, как лепешка в моих руках, еще никто не потолстел. Особенно в походе. Эх, есть же у меня шанс быть хоть в чем-то первой.
Шутки в сторону, я могу сколько угодно иронизировать над собой, но набегу было гораздо хуже, чем мне, когда воительницы в полном обмундировании и с боевым кличем врезались в прозрачный и неумолимокрепкий купол магической защиты. Я уже была готова крикунть "Ну я же говорила!", как вдруг осознала, что моему душевному порыву мешают две вещи - набитый рот и четкое осознание того, что меня все равно не услышат. В общем, ничего удивившего меня я не увидела, задние ряды, не сразу поняв подставу налетели на первых и началась повальная давка. Хорошо, что я не там, спасибо паранойе моей сестры или какое еще там качество в ней я должна благодарить. Самое печальное, что единственное, что я смогла сделать - это рассмеяться. Я смотрела в взлахмоченные, удивленные и растрепанные морды моих сородичей и не могла выдавить из себя ни капли жалости к их ситуации. Учитывая, какие разъяренные взгляды мне посылали в ответ, до рассвета я не доживу. Увы, даже осознание этого факта положение вещей не изменило - я продолжала смеяться.