Нет, бабушка меня любила, я не могла упрекнуть ее в злых намереньях на мой счет, но любимой внучкой назвать себя не могла. С Нил, да и с Тиной, все было очень даже очевидно. Нил была выращена самой бабушкой после раскола в семье из-за моей матери, Тину просто невозможно не любить и она очень похожа на моего отца в детстве по заверениям старшего поколения. Ну а я, естественно, вся в мать. Не характером, увы, но внешностью и, порой, все же поведением. Только в последние годы бабушка стала чаще приглашать меня к себе, а матери она до сих пор отказывает в гостеприимстве. Последняя, к слову, от этого даже не страдает. Но чувствовала я себя лишней вовсе не из-за этой ситуации.
Отца я всегда любила. Хотя он постоянно работает вне нашего поселения, как и почти все мужчины деревни, меня он вниманием не обделял, если приходилось делить его с младшей сестренкой. И, возможно, меня он даже больше любил за то, что я пошла по его стезе. В общем, если Тина тяготела к рисованию и чтению, хотя она все еще слишком мала, чтобы вести самостоятельную от родителей жизнь, то я же выбрала себе профессию огранщика камней. Хотя я все еще подмастерье, мне уже доверяют самостоятельную работу, так что я надеюсь к следующему году дорости до статуса младшего помощника. Это сложная профессия, но уважения мы за нее получаем не так много - большенству орков не понятно, зачем вообще добывать блестящие камешки, если от них нет ощутимой пользы. Но мы их добываем на радость людям, так как именно эта валюта пришлась дугим народностям по душе, а чтобы поднять цену и не везти сырье, то ограняем в зимний период в поселениях самостоятельно. Летом, конечно, тоже можно этим заниматься, но есть и другие дела, в которых наша помощь, как дополнительных рабочих рук, будет полезна. Как говорится, огранщика всегда можно научить мести улицы, а вот дворника не всегда можно научить огранять бриллианты.
В общем-то мы все, по мере сил, стараемся вкладываться в развитие нашего поселения. Если не мы, то кто позаботится о поселении? Прогресс идет очень быстро, так что если мы не будем поспевать за ходом времени - нас выкинут на обочину, как поступали всегда. Только сильнейший выживает, это закон нашего народа. По мне, так скоро самый продвинутый будет побеждать - не так уж и просто справиться с механизмом голыми руками. Да и кто вообще предпочтет живую рабочую силу неутомимым механизмам?
Кроме того, до нас стали доходить слухи о том, что магам удалось скрестить магию и механизмы, хотя пока особых результатов никто не видел. Это пугает людей, но не нас - на механизмы мы согласные, а чары у нас долго не держатся в связи с естественным магическим фоном территории, кажется так называют аномалию наших земель.
Именно по-этому в последние годы люди все стали съезжаться на границу с нами, орками. Раньше мы были неугодными соседями, которым почему-то приходилось платить дань. Простые работяги редко понимают пользу подобных законов. Теперь же, когда начались массовые увольнения и безработица, жизнь стала тяжелее для людей. И тут мы, способные компенсировать работу в неблагоприятных условиях пустоши хорошей заработной платой ввиде полудрагоценных или даже драгоценных камней, в зависимости от услуги, разумеется. Но среди своих мы словно приживалки - ничего ценного для поселения не производим, а зарабатываем очень даже хорошо. Но для честности, дом я свой все же не сама заработала.
История, в прочем, не об этом. Да и историей назвать наплыв похожих воспоминаний было бы слишком неправильно. Скорее это циклически повторяющиеся события, свидетилем которых я невольно становлюсь. Стоит собраться за едой Лин, отцу и дедушке - как их уже невозможно оторвать от обсуждения насущных тем. Ну а я сижу, молчу и стараюсь не отвлекать. Почему-то мне страшно бывает высказть свое мнение - я ненавижу ощущение, когда осознаешь, что сказала глупость. Вот так иногда бывает, как ругаться со сторожилами в торговом караване в дальней деревне - так это я запросто, а как дома сказать пару слов - так я лучше глухой и немой прикинусь.
За этими размышлениями я не успела заметить, как полностью собрала все вещи. Аска была нагружена и пыталась призвать к моей совести, всячески демонстрируя, что ее поклажа слишком тяжела для нее. Я же держала лицо и не верила в ее кривляния, прекрасно помня, как саурия без труда преодолевала огромные расстояния с этой и большей поклажей и со мной верхом еще пару дней назад. Все же за это время вещмешок поуменьшился в размерах за счет утоления голода моего и собственно самой саурии. И я готова была идти, когда внезапно, после резкого разворота в сторону города, я все отвлекалась на кривляния моего ездового животного и строила рожи в ответ, я впечаталась в чью-то грудь. Было бы гораздо приятнее, если бы она не была облечена в твердый кожанный доспех, который хоть и мягче стали, но шишку я точно набью.