Слушая её быструю, полную эмоций речь, Аластор не смог сдержать улыбки. Эта девочка нравилась ему всё больше и больше, уже и её уродство не бросалось в глаза так сильно. Удивительно, но, будучи человеком, она словно бы излучала свет. А вот Сайлос, напротив, выглядел хмурым. Он отстранённо смотрел в окно позади коменданта. Создавалось ощущение, что речь подруги ему совершенно не интересна.
— Если честно, мы строили несколько теорий, почему именно мы стали чёрным и белым драконами, но ничего существенного. Разве можно воспринимать всерьёз идею, что мы переродившиеся Владимира и Лаурено?
— Я понял, — Аластор поднял руку. — Спасибо, Мишель.
Девочка закивала, широко улыбаясь. Она провела рукой по волосам, поправляя косу.
— А что ты думаешь, Сайлос?
— Мишель, уже всё сказала, — пожал плечами мальчик. — Это воля богов и Хранителей. Сложно сказать, проклятие это или благословение, но это то, что случилось с нами. Это наша судьба.
— Именно так, — подтвердила Браво.
— Что же… Тогда сейчас вы можете быть свободны. И помните, вы не должны никому ни о чём рассказывать.
— Есть, сир, — хором ответили дети.
Дождавшись кивка, они пошли к выходу из зала. Лишь около двери их выдержка дала сбой. Мишель что-то шепнула и, легонько толкнув Сайлоса вбок, прибавила шагу. Элмас еле сумел нагнать её около двери, но проскользнуть вперёд ему не удалось. Аластор покачал головой, зато сразу ясно, кто из них заводила. “Может быть, мой тоже будет такой,” — тепло подумал мужчина. Он представил, как будет выглядеть его ребёнок в этом же возрасте. Аластор надеялся, что он унаследует внешность Галы. Особенно, если это будет девочка. В груди стало очень тепло, ждать оставалось недолго. По настоянию Дендра в город ещё вчера послали за повитухой.
От одной мысли, что скоро вернутся гонцы из города, Аластор ощутил жуткую усталость. Он обернулся к Таис и чуть не застонал. Она выглядела так, словно её несколько часов мариновал в застенке Медведь. Аластор видел пару раз результаты его допросов и, честно говоря, предпочёл бы больше никогда с этим не сталкиваться. Удивительно, что к Таис вечно угрюмый Диас, видимо, проявлял какое-то сочувствие. Он даже озаботился тем, чтобы предложить человека на роль второго наставника. Причём выбрал не кого-нибудь, а Авенира Сен-Сетена, того, кто терпеть не мог общаться с детьми с тех пор, как сам перестал считаться ребёнком. Медведь явно выбрал его не наугад, тут Начальник сыска действительно заморочился. И, на удивление, после долгих размышлений Аластор пришёл к выводу, что Авенир — действительно хороший вариант.
— А они, видимо, хорошие друзья, — сказал Бейн.
— На удивление, — кивнула Таис и вздохнула.
— Не могу поверить, что их сразу двое. Я думал, что будет лишь белый дракон.
Аластор скрестил руки на груди. Таис снова молча кивнула.
— Как думаешь, они правда никому ни о чём не рассказали? Судя по тому, как много тут наболтала Мишель, она плохой лжец.
— Мишель не врёт, — ответил Ломбар. — Она не договаривает.
— Тут она сказала как будто даже больше, чем нужно.
— Насколько я знаю, они с Сайлосом действительно не были знакомы. Он из Южного приюта, она из Центрального. До Башни они, скорее всего, даже не пересекались.
— Из Центрального? — удивился Аластор. — Она не похожа на ребёнка богачей. Туда ведь обычно их отправляют.
Конечно, в случае Центрального приюта богатство являлось относительным. В семьях, у которых имелось действительно много денег, дети никогда не оставались без родственников или хотя бы попечителей. Это являлось залогом выживания. Аристократы предпочитали иметь большие семьи, это гарантировало сохранение их наследия. Страшно подумать, что случилось бы, если бы состояние какого-нибудь древнего рода, например, Хаутей-Цепешей или Фицроев, достались бы не одному человеку, а государству. От них бы просто ничего не осталось.
Зато у семей, только недавно получивших богатство, частенько не было большого количества родственников. Поэтому если с родителями что-то случалось, дети попадали в приют. Чаще всего в Центральный. Это делалось для их защиты. Когда у всех примерно одинаковое количество денег, поводов для ссор гораздо меньше. Из тех же соображений детей военных и стражников отправляли в Восточный приют, построенный близ храма Белума. Там за ними могли присматривать боевые товарищи родителей. Дети следователей часто оказывались в приюте на улице Кобр, там им более-менее гарантировали безопасность.