Всё то недолгое время, пока Элиот и Эрика беседовали, Эсма беспокойно посматривала на палатку жрицы. Несколько раз её пыталась разговорить Этель, но, уловив настрой подруги, она сдалась, обратив всё своё внимание к Эду. Последнее время они стали практически неразлучны. Временами Эсме даже казалось, что в палатке она живёт одна, так редко Этель возвращалась ночевать. На всё это женщина смотрела с лёгкой завистью, невольно представляя на их месте себя и Матвея. В этот раз мысли тоже грозили уйти в эту сторону, но, благо, из палатки Верховной жрицы вышел Элиот.
Резко встав, Эсма пошла ему на перерез:
— Ты быстро вернулся, — сказала она, подстраиваясь под шаг дракона.
— Появился повод, — улыбнулся Элиот.
Выглядел он слишком довольным и счастливым. На секунду Эсме даже захотелось прижать ему ко лбу руку, вдруг Элиот бредит от жара?
— Из-за консилиума? Эрике потребовались последние новости?
Наконец они остановились около бурьяна.
— Нет. Сегодня утром умерли Манорок и Роталлеб.
— Что? — Эсма похолодела. — Как?
— Они убили младшего Эмина. Скинули его с лестницы.
— Боги… — женщина потёрла шею. — Это ужасно.
— Согласен.
— И кто решил отомстить?
— Эмин, — Элиот улыбнулся. — Ты не представляешь, что он сделал. Я видел, и до сих пор не могу поверить. Он не оставил им шанса.
— А… — Эсма тяжело вздохнула. — Почему он не явился сам?
— Его собирался допросить Медведь. Надеюсь, это ещё не случилось, хочу послушать, что он скажет.
На это Эсма лишь кивнула. Она видела, как сильно Элиоту хочется поделиться радостью. Скорее всего, он бы сейчас ответил на любой вопрос, но Эсма не могла ничего сформулировать. В конце концов, они попрощались, и Элиот ушёл.
После такой новости эрбианка чувствовала себя оглушённой. Манорок и Роталлеб мертвы. Их убил Эмин. Единственный маг, который точно знал, кто именно является Королём и Воином, вернее, Королевой и Воином. Робкая надежда, что мертвы не те, не выдерживала никакой критики. Эмин действительно мог совершить это. Смерть брата — достаточно весомый повод. Наверняка же вывод о том, что младшего Эмина убили именно Король и Воин, сделали на каких-то основаниях. Эсме оставалось лишь гадать, что тогда творилось в головах магов. Насколько сильно они возненавидели Манорока и Роталлеба. Даже Эмин мог потерять голову и решить убить тех, кого столько месяцев оберегал. Хотелось верить, что после он хотя бы пожалел об этом, но сути дела это не меняло. Король и Воин мертвы.
Когда первый шок прошёл, Эсма решила, что, несмотря ни на что, ей необходимо поговорить с Эмином. Для этого она решила сделать вид, что собирается навестить Матвея, и пошла искать Этель, чтобы ей об этом сообщить. Та уже не сидела около костра, а вместе с Эдом крутилась около его палатки. Невольно Эсма порадовалась, что пришла в себя так скоро, иначе бы ей пришлось долго ждать, когда подруга освободиться, или искать другого человека для распространения своей легенды.
И только Эсма подошла к Этель, как началось самое странное. Эрика, видимо, решила собрать совет, чтобы обсудить смерть Манорока и Роталлеба и то, как это повлияет на будущий консилиум. Эсма, в принципе, не очень хотела заниматься этим сейчас, но понимала, что это важно. В конце концов, эрбианцы уже второй раз за год собирали консилиум, и на этот раз с целью объявить имена Манорока и Роталлеба. Их смерть в планы не входила.
Однако, вскоре Эсма поняла, что совет решили собрать без неё. Подошедшая к ним Эсмеральда сказала, что Эрике срочно нужен лекарь, а затем ей понадобилась помощь ещё и от Генерала. Хранительница оружия, очевидно, не требовалась, и от этого Эсме стало совсем уж не по себе. Так откровенно Эрика свое пренебрежение к её мнению еще не показывала.
Это собрание началось около полудня и длилось целый день. Всё это время Эсма сидела около костра и буквально гипнотизировала палатку Верховной жрицы. Визит к Эмину она отложила на завтра, справедливо рассудив, что сегодня тот будет слишком занят. К сожалению, снаружи Эсма никак не могла понять, что творится внутри. И от этой неизвестности колдунья потихоньку сходила с ума. Лишь один раз из палатки вышел Эд, но не прошло и пяти минут, как он вернулся, неся с собой толстую книгу. С тех пор не происходило ровным счётом ничего.