— Как Верховный жрец Ректуе, я объявляю суд открытым. Сегодня мы судим Эрику, Верховную жрицу Эрбы, за приказ убить Манорока и Роталлеба, отданный вопреки вердикту Прелатов.
Он опустился в своё кресло, превращаясь в почти безмолвного наблюдателя.
— Я не считаю, что мы должны судить Эрику, — тут же сказал Лиор. — Она поступила правильно. Манорок и Роталлеб опасны…
— Мы ещё этого не знали, — возразила Жанна. — И теперь не узнаем никогда.
— Нам это прекрасно известно! — фыркнул Булат. — Они птенцы драконов. Какими ещё они могли вырасти?
— А ещё они те, о ком пели с начала времён, — напомнила Диана. — Нам стоило хотя бы понаблюдать за ними.
Булат деланно рассмеялся, а Алия сказала:
— Если долго наблюдать за пожаром, то рано или поздно задохнёшься или сгоришь.
— Король и Воин — это не пожар. Король и Воин — это луч света, — возразила Диана.
— Немного преувеличенно, — пожал плечами Нил. — Но, в целом, я согласен.
— Да вы уже надоели со своими рассуждениями! — возмутился белумец. — Убить этих драконов было нашим священным долгом.
— Мы должны благодарить Эрику за то, что она сделала это, а не лишать титула и жизни! — пропела Моника.
— Давайте всех убийц восхвалять и ставить на пьедесталы! — презрительно сказала Миранда.
— А сколько убила лично ты, Миранда? — парировал Булат. — Наверняка, не меньше сотни.
— Я убивала, когда на то были причины…
— А Манорок и Роталлеб, по-твоему, не причина? — опешила Лита.
— Манорок и Роталлеб — наши будущие герои! — милитарианка скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла. — Они могли бы ими быть.
Милитарианка косо посмотрела на молчащего Рашида.
— Это немыслимо! — вздохнул Мартин. — Ещё год назад мы мечтали об их приходе.
— Лишь дураки не меняют своего мнения, — презрительно сказала Алия.
Эрика надменно улыбнулась, всё шло так, как она и предполагала. Жрица словно наблюдала за пьесой, к которой сама написала сценарий. Забавно, как легко можно предугадать чьё-то поведение. А ведь мудрецы в своих древних текстах утверждали, что каждый отдельный человек непредсказуем. Улыбка стала шире, и жрице пришлось склонить голову, чтобы скрыть её от посторонних.
Суд длился без малого три часа. За это время жрицы и жрецы успели рассориться в пух и прах. Тяжелее всех пришлось Рашиду. Он выступал решительно против действий Эрики, но роль свидетеля вынуждала его молчать. В противном случае кто-нибудь обязательно бы обвинил его в том, что он затыкает лишь чересчур разволновавшихся защитников, а обвинителям всё спускает с рук. Впрочем, Булат и Хуан всё равно намекали Верховному жрецу Ректуе о его же предвзятости. На эти выпады обычно отвечала Миранда:
— Вам нечего сказать, и вы нападаете на того, кто не может вам ответить?
— Если бы он действительно сохранял порядок, мы бы ничего не говорили!
— Лучше бы вы просто молчали, чем несли такую ересь! — заявляла жрица Милитарьи, чем поднимала новую волну возмущений.
В конце концов Рашид не выдержал, после очередного замечания жрец встал. Он поднял правую руку с мечом, призывая всех к тишине.
— Думаю, мы все услышали достаточно. Сказано было даже больше, чем нужно, так что думаю, все сделали свои выводы, — сказал он. — Пришло время метать камни. Мы должны принять решение.
Он оглянулся на Эрику и на секунду поражённо замер. Эрбианка сидела с довольной улыбкой на губах. Словно она была согласна с Рашидом и ждала этих слов, ждала именно этого решения.
И в действительности так и было. Эрике давно наскучили крики и споры. По правилам она, как и Рашид, молчала. Высказаться она могла лишь один раз и лишь по собственному желанию. Эрика этого делать не желала. Зачем удлинять процесс? Дома её ждали дела, и жрица хотела как можно быстрее покончить с этим балаганом. Метание камней — старинный обычай, призванный придать решению хоть какой-то материальный вес — ожидался ею с превеликим нетерпением.
Перебирая кольца, Эрика следила за Верховными жрицами и жрецами, которые выкидывали из своих ложь белые и чёрные камни. Белые, по предварительной договорённости, обвиняли эрбинку, чёрные — оправдывали. Больше всего Эрику волновало не количество камней каждого цвета, а то, кто какие камни будет метать. Не одно собрание провели эрбианцы, вычисляя вероятных сторонников, каждое сопровождалось бурными спорами и заканчивалось тем, что кто-то отправлялся в чужую общину выяснять обстановку. Благо, старые правила о том, что представители одного клана не могут общаться с представителями другого, никем не соблюдалось, и у эрбианцев имелось множество друзей даже среди милитарианцев и ректуриацев. Пока что все их догадки оправдались, даже Линдон, как и предполагалось, метнул именно белый камень.